из своего дома не поеду.
Они вошли в парк, посаженный комсомольцами в первую пятилетку, начали пересекать его по диагонали, сокращая путь к дому.
– Собрать бы человек пять своих ребят, – начал Гришка, польщённый вниманием и доверием, – мы бы…
Он уже, было, приступил к изложению своего грандиозного плана изведения немцев в их городе, как вдруг за парком, там, где находилось здание горисполкома, резко завыла сирена.
Ей откликнулась другая, у вокзала, потом сзади, у военкомата подхватила третья, затем загудели паровозы на станции. Всё вокруг заполнилось вибрирующим, пугающим ревом.
Но тревога запоздала: в просвете аллеи ребята увидели, как в синеве неба появилась стайка тёмных птичек, которые начали ронять на землю остренькие пёрышки.
От станции стали доноситься глухие, тяжкие взрывы, и земля вздрагивала, будто её жалили гигантские оводы.
У горизонта, возле моста через Дон часто залопотали зенитки.
– Стой! – закричал Гришка на метнувшуюся Риту. – Давай здесь переждём: на парк он тратить бомбы не будет.
Они сбежали с жёлтого известняка дорожки, присели под дерево.
Рита уткнулась лицом в Гришкино плечо и непрерывно вздрагивала. Это придавало Гришке силы, хотя всё внутри трепетало от пронзительного, душу вынимающего свиста падающих бомб.
Самолёты кружили над станцией, где стояло много воинских эшелонов, но напоследок, уходя к линии фронта, они отсыпали из своих люков и на город. Наверное, их выводил из себя флаг на крыше горисполкома.
На краю парка громыхнуло, меж деревьями плеснул огонь, и взметнулась земля, затрещали ломающиеся стволы и ветви.
Рита ойкнула, и вместе с Гришкой, которому тоже почему-то надоело торчать пнём посреди парка, они распластались среди высокой травы.
Гул самолётов исчез вдали, стало тихо, лишь со станции доносилось надсадное сипение: наверное, пар выходил из повреждённого паровоза.
Меж деревьев и кустов расползался клочковатый, мерзкого запаха дым.
От него у ребят запершило в горле. Они раскашлялись и никак не могли остановиться.
– Бежим отсюда! – едва выговорил Гришка.
Город приходил в себя после бомбёжки. Пробегая по улицам, Рита и Гришка видели мечущихся женщин, крестящихся старух: слышались причитания и возбужденные голоса.
Возле одного дома, что как-то странно покосился на угол, гудела толпа, – народ с опаской поглядывал через щели штакетника. Там, почти совсем уйдя в землю, – лишь торчали пластины стабилизатора, – улеглась авиабомба: очевидно, не сработал взрыватель.
Офицер пытался с помощью солдат уговорить людей разойтись от беды подальше, но едва одни уходили, как появлялись новые любопытные, и толпа не уменьшалась.
Мальчишки шныряли вокруг, стараясь не прозевать ничего интересного.
Гришка бы с удовольствием задержался здесь, но Рита запротестовала, сказав, что бабушка,
