никого нет. Никаких следов разрушений, в дымящихся очагах нетронутая пища, а люди как сквозь землю провалились.
С тех пор прошло очень много лет. Молодой охотник превратился в глубокого старика. Всю свою жизнь он ждал, что злой дух, который забрал его племя, вернется и заберет его туда, куда взял остальных. И вот однажды появился белый туман, точь в точь, как тогда. И старый эвен решил, что злой дух вернулся. И тогда, прихватив с собой незадачливого журналиста, он отправился в лес, на то место, где когда-то было стойбище, а теперь сиротеет одинокая охотничья заимка. Но злого духа нет, злой дух опять обманул эвена. И старый эвен говорит, что он проведет журналиста до буровых вышек, а потом опять вернется в хижину, будет в ней жить, умирать и ждать встречи с духом. Журналист не понимает, зачем эвену это нужно, а тот объясняет очень просто. Он остался один, у него никого нет, и жизнь ему такая не нужна. Он хочет вернуться туда, где его знают и любят, к жене, детям, родителям, к сестрам, братьям, к родственникам, друзьям и знакомым, которые когда-то составляли весь его мир, исчезнувший в один миг, словно и не бывало.
И тогда, Боря, знаешь, я его вдруг так пронзительно понял! У него ведь не просто забрали близких. Представь, завтра ты возвращаешься в Москву, а на ее месте – ядерная воронка. Примерно то же самое случилось и со стариком. У него вырвали весь смысл его жизни, все надежды, все заботы, привязанности, обиды, весь круг общения, в конце концов, вырвали и оставили одного посреди тайги. Мне его было так жалко, ты представить себе не можешь! Я потом долго не спал, думал об этом. И не только об этом. Где-то под спудом начала зарождаться совершенно сумасшедшая идея, в которой я поначалу даже боялся себе признаться. Полностью оформилась и завладела моими мыслями эта идея несколько позже. А тогда я лежал, переживал, ворочался с боку на бок и безуспешно пытался заснуть.
И вот я лежу, не сплю и вдруг совершенно явственно слышу тихий свист. Свист раздавался где-то совсем рядом, но откуда конкретно – непонятно. Я тихо встаю с лежака, зажигаю свечу и… И вот тут, Боря, я увидел то, что перевернуло всю мою последующую жизнь. Возле двери была эта тварь, черное пятно. Заползла, наверное, в щель под дверью и притаилась. Господи, как я испугался, какое это было невероятное ощущение! Ночь, тишина и тварь. Фантастика! Некоторое время мы гипнотизировали друг друга, я и оно, а потом через ту же самую щель тварь убралась восвояси. И тут я принял, вероятно, самое важное в своей жизни решение. Я понял, что мое место здесь и только здесь, и решил не возвращаться в Москву. Наутро я поговорил об этом со стариком, и он не возражал. Так мы стали жить с ним вдвоем. И знаешь, я к нему очень привязался. Он опекал меня, учил меня всему, ведь я же со своей городской закваской был совершенно беспомощен в тайге. Он научил меня метко стрелять и ставить капканы, выслеживать зверя и устраивать ночевку в лесу, короче, всему тому, что знал и умел сам. И в конце концов он сделал-таки из меня вполне толкового охотника. А год назад он умер…
Несколько
