этой великолепной экспедиции Арабелла Пупкина, самая очаровашечная звездочка из последнего выпуска Академии звезд! Арабелла, которая дарит нам чудные часы у плазменного экрана! Я верю, Арабелла, что в глубинах космоса вы получите новые впечатления, которые передадите через свое бесподобное творчество нам, скромным ценителям вашего таланта!
Сейчас они садятся в электробус, который доставит их на борт космического челнока. Многие из них будут в космосе не впервые! Счастливого вам полета! Трех парсеков под килем!
Словоблуд захлопнулся, и вместо его захлебывающегося монолога из репродуктора полилась бравурная музыка. Бобров, тяжело переставляя ноги-тумбы, подошел к столу, набулькал в свою очередь в стакан виски и проглотил. Несколько минут они молчали в ожидании запуска челнока. Иванцов, впрочем, знал, что это дело не скорое – пока пассажиры покинут электробус и разместятся в ракете, пока проглотят свои таблетки, пока устроят визгливых собачек мадам Куроедкиной, пока все будет приведено в порядок, пройдет как минимум часа полтора. Он сел в кресло, спиной к окну, и забарабанил пальцами по столу.
– Волнуемся? – пробурчал Бобров. Всей своей угрюмостью он выражал презрение к таким мелочам, как отправка людей в космос. Его мысли и переживания носили исключительно глубинный, всечеловеческий охват.
– Знаешь, в этом лагере вчера один тип покончил самоубийством, – произнес он низким, многозначительным голосом, которым обычно начинал свои проповеди-беседы, доставившие ему к славе писателя еще и ореол гуру. Кирилл имел неосторожность присесть на край стола, отчего все это фурнитурное сооружение затрещало и перекосилось.
– По пьяни? – светски легкомысленным тоном поинтересовался Иванцов. – Или скурился?
– Алкоголь, наркотики – это лишь следствие, а не причина.
– Все это философия! – Иванцов выключил приемник. – Какая у них может быть причина кончать с собой?
– Безысходность – разве этого мало? Им нечем заняться!
– А зачем им работа? Ведь наше мудрое государство выплачивает им вполне приличное пособие по безработице! Живи и радуйся! Мечта моей нищей молодости!
– Не о деньгах речь, – голос Боброва степенно перекатывался на низких тонах.– Человечество – не скотный двор, где все сводится к жрачке, выпивке и сексу. Суть человека такова, что он должен творить, бороться, созидать, ощущать себя полезным. Ему нужна великая цель, смысл жизни!
– Да брось ты! – лениво отмахнулся «Королёв XXI века». – Все эти сказки про смысл жизни и его поиски придумали вы, гуманитарии, чтобы не пахать на заводе. Смысл жизни – это Грааль эпохи платного психоанализа. На самом деле его нет и быть не может.
– Не, врё-ёшь! – чем ироничнее становился Иванцов, тем с большей готовностью, совсем как в былые времена диспутов о судьбах человечества, плюрализме, либерализме и авторитаризме входил в раж его напарник. – Конечно, в чем-то ты и прав. Как таковой смысл жизни может
