по коридору, плакала, поднимаясь по лестнице в детскую, но обязанности были прежде всего. Мне пришлось остановиться, чтобы взять себя в руки, перед тем как войти в комнату и побыть с детьми.
Томас уже спал, его рыжие волосики взъерошились, а курносый носик прижался к простыням, а Дэвид не спал, ворковал потихоньку, глядя на мелькание ночника. Он безмятежно улыбнулся, увидев меня. Я подняла его. Он закхекал, легонько потащил меня за волосы, толстенький и спокойный, устроился у меня на руках.
– Мой маленький, – ворковала я, – какой же ты тяжелый.
А потом я рыдала над ним так безутешно, что даже подумала, не беременна ли я, но спустя некоторое время мне стало получше, я успокоилась, взяла себя в руки.
Осторожно уложив Дэвида в колыбельку, я на цыпочках вышла из детской и решительно отправилась на поиски Катерин.
– Прошу тебя, не огорчайся, Маргарет, – успокоила меня Катерин. – Естественно, ты не могла знать, что думает по этому поводу папа. Я тоже полагала, что он рассматривает Дерри как подопечного.
– Я бы никогда не настраивала тебя, если бы знала…
– Ты меня не настраивала. И в любом случае, – спокойно проговорила Катерин, – это вряд ли теперь имеет значение. Я бы ни за что не пошла на брак, который расстроил бы папу.
– Да, но… – начала было я, но прикусила язык.
– В некотором роде это упрощает ситуацию. Я выхожу замуж за лорда Дьюнедена. Он не очень красив, но, как ты заметила однажды, он обаятельный и добрый, и я думаю, что буду с ним счастлива.
– Но, Катерин, – возразила я, охваченная таким ужасом, что мне стало трудно говорить, – ты не обязана выходить замуж, если не любишь! Зачем тебе выходить замуж за лорда Дьюнедена – или кого-то другого – прямо сейчас? Подожди еще немного. У тебя наверняка вскоре появятся обожатели, и я уверена, что по крайней мере один из них понравится тебе не меньше Дерри.
– Сомневаюсь, что найдется кто-нибудь лучше Дьюнедена. Папа о нем очень высокого мнения, а они старые друзья. У Дьюнедена имение в Ирландии, как и у папы, и дом в Лондоне, и он тоже активно участвует в парламентских делах. Папа будет очень доволен, если я выйду за Дьюнедена.
Я не могла оставить это без возражений. Попыталась, но не сумела сдержаться.
– Катерин, ты – вдова, – напомнила я. – Ты сама себе хозяйка. Ты один раз уже вышла замуж, чтобы угодить отцу, но тебе тогда было восемнадцать, и ты мало что понимала в жизни. Ты мне призналась, что у тебя был неудачный брак. Зачем совершать ту же ошибку еще раз, когда сейчас тебе не нужно угождать никому – только самой себе?
– Я не могла бы угодить себе, если бы это расстроило папу.
Она была тверда как скала и безукоризненно корректна. Я вспомнила, что мать называла ее восковой куклой, и я вдруг ужасно рассердилась. Вот только не могла понять, на кого злюсь.
– Это глупо, Катерин! – бросила я. – Неужели ты считаешь, что после брака с Дьюнеденом Эдвард будет больше тебя любить?
Она
