безполезно,
Меж ангелом и бесом спор идёт.
Оценят всё, слова, поступки, мысли,
Порывы разума, флюиды, страсти, спесь.
Кто в этом мире жил ради корысти,
Тот вряд ли карму алчностью очистит,
Земного прах, злокозненная смесь.
И только кровоточащие чувства,
Что обнажаются при боли и любви,
Сродни бессмертному, великому искусству,
Пусть состраданье обжигает грустью,
Оно прекрасно, что не говори.
Поступок, осенённый благородством,
Как жертвенность, **сакральный смысл несёт.
Непосвящённым кажется юродством,
Но без него мир скатывается в скотство,
Любовь сменив на алчность, власть, расчёт.
* * *
Суд ВЫСШИЙ отозвался болью в членах,
Казалось, веки тяжелей свинца.
Он чувствовал сознаньем перемены,
Они *горчили признаком измены*,
Хотя он их не понял до конца.
Стабильность, явно признак улучшения,
Его перевели в стационар.
Сознанье миновало пункт забвения,
Он поправлялся всем на удивление,
Наверно очень крепок *аватар*.
Ещё неделя на больничной койке,
И врач грозится выписать домой.
Уже не мучился он головною болью,
Но одиночество сиделкой в изголовье,
Сердце тревожило занозой вновь и вновь.
Кто его ждал в заброшенной квартире,
Где лишь следы разнузданных утех.
Любви, увы, не встретив в этом мире,
Он сознавал потерю ориентиров,
Ведь близость это призрачный успех.
* * *
Кот пятился и в руки не давался,
Выказывая явственно испуг.
Виктор задумался, чего тот так боялся,
Неужто месяц, что он провалялся,
На внешности так отразился вдруг.
В квартире, где царило запустение,
Щемила одиночеством тоска.
Он вдруг почувствовал неясное волнение,
Присутствие кого то, без сомнения,
Шалят нервишки видимо слегка.
Достав из бара не допитый виски,
Поморщился и сделал два глотка.
Но эйфории не было и близко,
Чувство тревоги поселилось в мыслях,
Но от чего не понял он пока.
Надо забыться к чёрту предрассудки,
Он снова выпил и слегка сомлел.
Но алкоголь да на пустой желудок,
Упал расплавленным свинцом как будто,
Точила совесть:– этого ль хотел?
* * *
Миг
