дрожь, она страстно бросалась на мои волосы, сжимала и целовала мой затылок. Вначале поцелуи Клариссы были тёплыми и влажными, но вскоре они стали жгучими и сухими. Теперь она исторгала из своего рта короткие, нечленораздельные крики и внезапно стала торопливо и нежно целовать моё лицо. Я поняла, что она прибыла к апогею своего наслаждения, после чего её возбуждение тотчас же спало, и Кларисса неподвижно распласталась по постели возле меня, она с трудом дышала, и, казалось, потеряла сознание.
Все мои планы удались, и я преуспела в своих начинаниях. Случай и моя хитрость сыграли мне на руку, и я хотела довести нашу интимную игру до конца, чего бы это ни стоило. Когда сознание вернулось к Клариссе, она выглядела чрезвычайно смущённой и не знала, как объяснить мне своё поведение и скрыть радость и наслаждение от произошедшего только что. Моя неподвижность обманывала Клариссу. Она думала, что я всё ещё пребывала в неведении относительно всех этих вещей, и размышляла над тем, что она должна была сделать, как, какими словами мне всё объяснить, чтобы у этого приключения не было неприятных последствий для её положения в доме моего дяди. Она хотела меня обмануть, сославшись на характерную боль, которую только что симулировала, но и я также была в нерешительности относительно того, что мне следует предпринять. Следовало ли мне делать вид, что я была невежественна в этих делах или попытаться оправдать моё поведение любопытством? Если мне прикинуться инженю, то я смогу легко обмануть Клариссу, и она мне расскажет о вещах, смысл которых мне до сих пор не был до конца понятен, и в этом случае мне не нужно будет бояться, что она выдаст меня. Я решила быть откровенной, скрыв, однако, от Клариссы, всё, что мне уже было известно, но мой расчёт привёл к другому результату. Кларисса, казалось, сожалела о том, что безоглядно отдалась пылу своего темперамента.
Я успокоила Клариссу, моментально приняв новое решение – не таиться, и рассказала ей обо всём том, что узнала предыдущим днём, и стала умолять Клариссу объяснить мне некоторые вещи, такие так её как вздохи, движения тела и странную усталость после достижения вполне очевидного пика сладострастного удовлетворения, пребывания в течении нескольких минут в неподвижности… мне хотелось, чтобы она меня посвятила во все эти интимные детали. Я скрыла от Клариссы, между тем, что следила за ней и знала, каким играм она предавалась украдкой, так как хотела убедиться, что она меня не собирается обмануть. Мои любопытные и наивные вопросы её и утешили, и успокоили. Она снова чувствовала себя в своей тарелке, как старшая сестра, дающая уроки и советы молоденькой инженю. И так как я рассказывала Клариссе обо всём с многочисленными деталями и подробностями, и даже о поведении моей увлечённой страстью матери, она перестала меня стыдиться и призналась, что кроме религии она не знала ничего в нашем мире прекрасней сексуального наслаждения и рассказала
