style="font-size:15px;"> – Вот не знал, не замечал. Впрочем, вру – в буфете ты всегда за всех платишь, и на аттракционах тоже. Я тебя как-то спрашивал: «Откуда деньги достаешь?» А ты: «Из кармана». Я и подумал – дома дают. Оказывается, ты у нас самостоятельный.
– Подожди, – вмешался я. – И много эта суета даёт?
– Ну, какой день, а то и «пятихатку» можно выморщить.
– Нормально. А где торговать?
– В подземных переходах, в парке, на игровых площадках. Товар-то детский – «Марсы», «Сникерсы», жвачка, зажигалки, сигареты.
– И это разрешено?
– Гоняют. Менты, шпана.
– На шпану плевать, с ментами не поспоришь.
– Чего с ними спорить, собрал товар и в другое место – город большой.
– Слушай, а мне-то можно в эту шарашку засуетится?
– Слово скажу, и можно будет.
– Ну, так скажи.
– Скажу. Ты как насчёт завтра?
– Свободен весь день.
– Тогда я позвоню и скажу, где встретимся.
Дома перерыл весь гардероб, подбирая прикид для работы.
Утром, лишь только Жучок позвонил, натянул затасканные джинсы «Милтонс», майку с голой красоткой – её мне тётя Женя подарила (майку, конечно), а мама не выкинула лишь потому, что подарок. Долго она лежала нетронутая и вот пригодилась. Ещё куртку рокерскую, шляпу ковбойскую и тёмные очки.
Увидев меня в таком наряде, Жучок удивлённо хмыкнул. Под мышкой он держал картонную коробку, на плече болталась туго набитая спортивная сумка.
– Пошли.
Мы спустились в подземный переход у Никитинского рынка.
– Вообщем, товар взял под свою ответственность – тебе там незачем светиться. Торгуй, я на стрёме постою. Если вдруг менты – свистну.
– Поторгую, – я высыпал содержимое ящика на газетку, а потом аккуратно разложил всё на нём же.
Налетай, торопись, покупай, не скупись.
– Ты на сумку не садись – там тоже товар, – предупредил Жучок, достал из неё жвачку и ушёл за угол.
Я присел на корточки и оглядел свою витрину – какие-то флаконы, булавки, брошки, «сникерсы», «марсы», несколько номеров «Спид-инфо», ещё какая-то порнушка. Полистал и убедился, что на свете достаточно красивых женщин – на Ленке Григорьевой свет клином не сошёлся.
Прохожие сучили ногами, но никто не останавливался – прицениться, посмотреть.
Становилось скучно и хотелось крикнуть: «Люди, где же моя „пятихатка“?»
У противоположной стены сидела таджичка-нищенка с младенцем на руках, девочка лет пяти ходила вокруг неё, протягивая грязную ручонку прохожим. Когда обозначился разрыв в людском потоке, я поманил её пальцем. Она робко приблизилась, уставилась на меня прекрасными персидскими глазами. Чудо как хороша!
Я вручил ей батончик «сникерса». Девочка грязной лапкой цапнула его, и бегом к маме. Мой
