Пожалуй, Олаф даже массивнее. Он подошёл к столу и неожиданно опустился передо мной на колено:
– Приветствую тебя, жена вождя.
– Здравствуй, Олаф.
– Позволь сказать.
– Тебе не нужно моё разрешение… говори.
Олаф поднялся и отошёл на несколько шагов, расправил плечи и внимательно посмотрел на нас строгим серьёзным взглядом. Фиса сразу напряглась и, сделав лицо важной тётушки при молодых девицах, спросила:
– Ты чего это надумал? Смотри, как вождь рассердится…
– Я спросил у Амира разрешения говорить с Риной.
А вот это серьёзно, мы переглянулись и уже в шесть глаз ждали продолжения. Мари вдруг подскочила и собралась уходить:
– Рина, у меня дела, Фиса, пойдём…
– Не уходите.
Олаф опустил голову и вздохнул:
– Я хочу вам всем сказать.
Фиса не удержалась в своем ехидстве и уточнила:
– А с вождем-то токмо об Рине договаривался?
Но Олаф был не так прост – таким же тоном спросил Фису:
– Мне у Роди спросить, вдруг он не разрешит с тобой словом перекинуться?
И уже хотел что-то сказать Мари, но она его опередила:
– Говори.
Дочь вождя в полном расцвете сил: внимательный взгляд, уверенная поза и чуть ироничная улыбка – конечно, она замужняя женщина, но решение говорить или не говорить с кем бы то ни было принимает сама. Всё-таки у неё свои отношения с великолепными, кровь отца, как она тогда сказала – полный дом кровинушек. Маленькая растерянная девочка превратилась в настоящую спутницу преемника вождя и готова управлять империей отца. Почему я так подумала? Значит – может, такие мысли у меня просто так не возникают.
Олаф ещё раз задумчиво осмотрел нас и вздохнул, Фиса не выдержала:
– Да уж изрекай!
И последовал рассказ о предательстве всех, кого он мог и хотел любить. Олаф говорил, не двигаясь и не опуская глаз. Он родился горбатым, кривобоким, с левой ногой значительно короче правой и заячьей губой. Родители сразу продали его в цирк уродов, где матерью ему стала бородатая женщина.
– Да как же с бородой-то…
Олаф усмехнулся и перевёл взгляд на меня, видимо, как на образец постоянно меняющейся внешности:
– Люди бывают разные.
Фиса только сокрушенно покачала головой, но Мари не спускала с него глаз – её такими рассказами не удивить. А я окинула его взглядом – это он был горбатым и кривобоким?
– Я выжил. И в возрасте двадцати лет решил посмотреть на свою семью. Отец погиб в войне с Польшей, мать горевала недолго, снова вышла замуж и уехала в имение нового мужа, всем заправляла сестра.
Подошёл к Фисе и убрал руки за спину.
– Ты ведьма, лекарка… знаешь, что бывает с беременной женщиной, когда она падает с лошади…
– Да
