в самом счастливом настроении от всего, что происходит, двинулся первым к выходу, приглашая своих молодых знакомых идти за ним, раздвигая для них толпу. Кафе провожало москвича чуть ли не аплодисментами. Они вышли на улицу, встав на лестнице. Холод зимнего вечера сбросил счастливую улыбку с лица Золотарева.
«Я, кажется, сейчас буду драться, – вспомнил он. – Так, он маленький и масса у него никакая, но он трезвый и, кажется, боксер… он говорил, что боксер… но он маленький… надо мне в него попасть, только попасть…»
Они зашли за кафе, ворота во внутренний двор были открыты. Светил фонарь, место было подходящее. Золотарев встал в стойку, парнишка напротив смотрел на него и, также встав в стойку, нагловато улыбался ему в глаза.
– Начали! – бойкий Юра махнул рукой, они двинулись навстречу друг другу. Золотарев попытался с левой одним ударом покончить с пареньком, но тот легко уклонился и в следующее мгновенье атаковал апперкотом в подбородок с левой и правым коротким хуком в скулу. Золотарев удержался на ногах, двинулся в сторону, потом на парнишку, тот, уже не закрываясь, провел кросс в подбородок. Золотарев, как был, рухнул на снег, но сознанья не потерял.
– Ну что, хватит? – спросил паренек сверху.
«Надо же, все по правилам, не добивает», – мелькнула мысль в голове у Золотарева. – Да, хватит.
Он похлопал левой ладонью по земле.
– Я же сказал тебе: 30 секунд, – усмехнулся он. И направился в сторону ворот, ведущих из двора.
– Быстро ты его, – восхищенно говорил Юра пареньку, следуя за ним и уже оборачиваясь к Золотареву: – Ты давай, вставай, не май месяц на снегу лежать.
Они ушли. Золотарев чувствовал, что рот наполняется чем-то кисловато-сладким. Он плюнул на снег, оказалось, что рот был полон крови. Он языком провел внутри рта и понял, что сильно прокусил нижнюю губу. Оттуда в рот сочилась кровь.
«И что меня занесло в это кафе, что я здесь вообще делал?» – думал он, сидя на снегу. Он потрогал левую скулу, она стремительно опухала. Он набил себе рот снегом, приложил снег и к левой скуле. Встал, заметил, что пара капель крови попала на джинсы. Он как-то быстро протрезвел. Чувствовал, что рана на губе приличная и сильно кровоточит. «Я был вообще никакой, что меня потянуло?» Он встал, медленно пошел в сторону кафе. Поднялся по лестнице, нашел глазами свой столик, заметил пуховик, висящий на стуле. Медленно, сглатывая кровь, отправился к своему столику. Вся компания сидела, все весело общались, симпатичная девица уже сидела рядом с молодым парнишкой, заглядывала ему в глаза и что-то говорила.
Золотарев подошел к столику, взял пуховик. Девица на него даже не взглянула, продолжала что-то говорить парнишке. И только Юра, заметив Золотарева, махнул рукой:
– Привет Москве, москвич!
Он весело, во все свои голубые правдивые глаза улыбался Золотареву. Золотарев ничего не ответил, понимая, что нормальных слов не будет, да он и не мог говорить – рот был полон крови, махнул рукой уходя.
«Теперь, наверное, такси? А деньги-то есть?
