Язык их был совершенно незнаком Ахмеду, хотя нет, он напоминал речь купцов из Руси, которые иногда забредали в Дербент.
Вдруг он увидел, как один из этих людей начал говорить в какую-то черную коробочку, прижимая к уху маленькую черную чашку, как будто слушая ее. «Вот оно! говорит с Джином!» – подумал Ахмед, и теперь ему стало страшно, но, вспомнив вчерашнее их поведение с саммаком, он решил, что, скорее всего, это добрые волшебники, и Джины у них, скорее всего, не злые. В момент этих рассуждений эмир увидел, как говоривший посмотрел в его сторону. Он отпрянул от окна и подумал: «Джин всё знает и видит. Это он сейчас им сказал, что я подсматриваю в окно».
В смятении он прошёл в приёмную комнату, сел в кресло и приказал стражнику позвать к нему старшего сына, гостей, охрану и старого русского раба, захваченного вместе с кипчаками в прошлом году. Тогда много кипчакских родов бежало от Субудая на юг. Они попытались закрепиться на дербентских землях, но Ахмед с войском, восстанавливая свою власть над северными муцальствами, захватил заодно и кипчаков – большой полон, а этот русский уже лет пятнадцать был рабом у тех, захваченных. Он умел шить удобную и добротную одежду, а, кроме того, знал хорошо несколько языков. Поэтому Ахмед оставил его при дворце.
Трое гостей вошли, когда по правую руку от эмира сидел Калиб, по левую – начальник охраны, а у боковых стен небольшой залы стояли по четыре охранника с саблями наголо.
Гости остановились шагах в трех от трона, на котором восседал эмир, и черноволосый курчавый мужчина с такими же черными аккуратно подстриженными усами слегка склонил вперёд голову и, приложив правую руку к сердцу, произнёс, опуская руку, поднимая голову, и спокойно, без дерзости, но и без страха глядя Ахмеду в глаза:
– Здравствуй уважаемый эмир Дербента.
Он, было, открыл рот, чтобы повторить эту фразу на тюркском, максимально приближенном к половецко-кипчакскому произношению, но тут седой старик, стоявший между начальником охраны и троном перевёл его слова, и эмир Ахмед благосклонно кивнул, мол – продолжай.
Приятно удивлённый, что его поняли, и довольный, что не придётся выпендриваться, вымучивая свой азербайджанский под местный тюркский, чернявый и дальше заговорил по-русски:
– Меня зовут Рагим, я помощник начальника бакинской экспедиции.
Старик перевел эмиру начало, потом сказал ему, что это какой-то другой язык. очень похожий на его родной, но другой.
– Позволь, эмир, переспросить его, кому он помогает.
– Спроси, и спроси, кто его спутники.
Рагим, вслушиваясь в их речь, понял, что его не поняли. «Это ж, наверное, старик древнерусским владеет», – подумал он.
– Аще рече, иже помощь ты? иже Бакинский? Кто возя тя? – хриплым голосом спросил его седой, подтверждая догадки Рагима.
Он напрягся, вспоминая всё,
