кулаками подушки, зарывался с головой под одеяло.
Он не понимал, в чем дело. Не понимал, почему ничего из того, что он запланировал, не работает. Почему ему не в кайф его свобода. Почему ему ничего не в кайф. И ничто так долго не занимало его мысли, как бешеная злость на нее. Но и ее уже нет. Совсем нет. Он жил, как хотел. С ней или без нее. Но как хотел. Он совершенствовался, он не ленился, он ходил на мастер-классы, занимался спортом и правильно питался. Почему ему так плохо? Почему единственное его чувство – животная злость на нее? Он не понимал.
Когда-то на одном тренинге Артему посоветовали завести коробку с материальными свидетельствами своих успехов. Коробку было велено регулярно доставать, просматривать эти самые успехи и хвалить себя. Чем полнее коробочка, тем выше самооценка и вера в себя. Артем нагнулся, вытянул из-под кровати коробку, на которой несколько лет назад беззастенчиво вывел маркером: «Мои успехи». Под успехами он подразумевал тогда диплом об образовании, диплом о втором высшем образовании, грамоты и сертификаты об окончании курсов, тренингов и мастер-классов.
– Я балдею от тебя! Вот это ничтожество! – обрадовался находке тот, другой, что в голове. И Артем был совершенно согласен с ним на этот раз. Он хотел было вывалить все эти фантики прямо с балкона, но потом сбегал за бутылкой, махнул стакан:
– Я – Ничтожество. Верно!
Взял клей, взял первый сверху сертификат, пукнул из тюбика на бумагу:
– На вечную память! – и приложил к стене ванной.
К ночи, регулярно присасываясь к бутылке, он принципиально криво и неряшливо обклеил мятыми достижениями шоколадный итальянский кафель своего стильного санузла.
Это было в начале октября. К ноябрю Артем определил свое состояние, как счастливое дегенератство. Пил, не совестясь. Дул косяки. Смотрел только порнуху. По утрам иногда онанировал, но чаще нет – мерзкий голос мешал сосредоточиться. Беззвучно горланил:
– Мечтал о свободе, великолепный мальчик мой! Ну-ну, клево ты ей распорядился! Смотри, я тебе какое кино какое покажу. Называется «Следуй мечте!». Глянь сюда: сидит пьяный олух, два дня не мывшись, на кухне в грязных трусах – онанирует и бухает, как свинья. Молодой топ-менеджер крупного холдинга не видит перспектив для профессионального роста в России! Ха-ха-ха… Профессионального роста – трах с доставкой в кабинет. Вместо ланча – ага, начальница на диете… – но тут до гипоталамуса доходила новая порция алкогольного блаженства и голос затыкался, пропищав сладко на прощание: Ага, ничтожество…
– Чтоб она сдохла, чтоб ее покалечили, чтоб ее за решетку упрятали, – метался по квартире Артем, не зная, куда спрятаться от страшных картинок прошлого – несправедливо ведь, мать ее… Ему плохо, очень плохо. А ей? – Как всегда. А может даже лучше. Немыслимо! Невозможно! Она испоганила ему жизнь. Выпотрошила его. Уничтожила. И она за это не ответит? Неужели она сейчас может где-то смеяться? С удовольствием
