разные! Вам вот правду подавай, другим – ложь! И чем махровей, тем лучше! – Он снова смотрел на Дину с не покидающим его весь вечер выражением любопытства, удивления, растерянности на лице и в глазах. – Но такое со мной впервые. В чём я только ни объяснялся с женщинами!
Загремел подходящий к остановке трамвай. Константин Константинович вопросительно посмотрел на Дину.
– Я уеду следующим, – ответила она на его немой вопрос.
– Мы увидимся?.. Завтра?.. – Спросил он, когда трамвай, захлопнув двери, канул во влажную темноту, словно в вату.
– Завтра я уезжаю домой. На неделю.
– А потом?
– Потом у меня практика до конца июля.
– Где? – И снова Константин Константинович занервничал и не пытался скрыть этого.
– Здесь.
– Здорово! – Облегчённо улыбнулся он. – Как здорово, что вы отличница! А то заслали бы в Тьмутараканск какой-нибудь на полтора месяца.
Несколько редких капель внезапно упали из черноты и тут же превратились в настоящий проливной дождь. Константин Константинович распахнул плащ и накрыл полой Дину – как наседка крылом прикрывает своего цыплёнка.
– Перестанете… я же в плаще… Вон туда! – И Дина кивнула в сторону магазина на другой стороне улицы.
Они вбежали под козырёк гастронома изрядно промокшими.
Дина достала из кармана плаща белый носовой платок и принялась вытирать лицо. Константин Константинович тоже вытер мокрые щёки, лоб. Вдруг он взял Дину за подбородок и произнёс:
– Чш-ш… Не шевелитесь… У вас на мочке капля, как бриллиантовая серёжка.
Дина замерла, глядя на Константина Константиновича. Он перевёл взгляд со сверкающей капли Дине в глаза и тоже замер. Потом аккуратно промокнул влагу, отпустил Дину и принялся сосредоточенно сворачивать платок.
Дина прислонилась к тёмной стеклянной витрине и смотрела на дождь, мелькающий в свете фонаря.
Константин Константинович, продолжая тщательно складывать свой платок – уголок к уголку – сказал тихо:
– Я очень хотел вас поцеловать.
Дина ответила не сразу:
– И что вам помешало?
– Мне впервые помешало то, чего я не знал никогда.
– Что же это?
– М-м-м… – Он всё крутил в руках несчастную тряпицу. – Страх?.. Нет. Опасение.
– Чего вы опасались?
– Я опасался вызвать ваше недовольство… обидеть вас…
– Забавно.
– И вправду, забавно. До сегодняшнего дня я был уверен, что знаю женскую сущность, как свои пять пальцев… Я был уверен, что знаю, когда и чего хотят женщины. Я всегда знал, как мне себя надо вести. – Он усмехнулся. – Мне в голову бы никогда не пришло усомниться: стоит ли целовать женщину? Я знал, что женщину нужно целовать при любом удобном… да и не удобном случае. – Он вдруг стал серьёзным и с волнением в голосе спросил: – А если бы я это сделал?.. Вы бы?..
– Я бы не
