пять минут выкидывала фортеля: то она пойдёт на пляж, то не пойдёт, то ей нужен новый купальник, то ей не нравится своя внешность. Короче! – закончила я свой доклад. – Я поняла, что в отпуск за границу надо ездить не семьёй, а небольшой, уютной компанией. Надо жалеть свои нервы. Вот такое моё предложение. Как вам?
И Оксане и Алёне очень понравился полет моей мысли, и мы выпили за то, чтобы в следующем году отправиться куда-нибудь втроём.
Затем, как водится, настал черед немного посплетничать, а когда по полотняной крыше шатра над нами забарабанили капли, то разговор сам собой затих. Мы с удовольствием помолчали, слушая извечную петербуржскую мелодию. Дождь успокаивал, убаюкивал, и лёгкий ветерок, пролетая мимо нашего столика, доносил запах мокрого асфальта и посвежевшей листвы.
Я с наслаждением вдохнула и, закрыв глаза, вновь представила себе воды Анталийского залива…
– Господи-и-и! – вдруг заголосила Оксана.
Я очнулась от воспоминаний и вопрошающе воззрилась на подругу. Парочка пожилых американцев, что сидели за соседним столиком, идиотически улыбаясь, уставились в нашу сторону, но я весьма выразительно на них взглянула и они сочли за лучшее отвернуться.
– Господи-и-и! – вновь, уподобившись деревенской кликуше, взвыла Оксана и закачалась из стороны в сторону, в порыве захватившей ее тоски: – На работу-то как не хочется!!!
– Странная ты, Оксанка, – заметила Алена. – Можно подумать, мы рвёмся в альма-матер. Да под твоим лозунгом девяносто процентов населения страны подпишется.
Упоминание о работе не добавило веселья в наше заседание. И вскоре конференция досрочно прекратила свою работу. Мы выпили по расходному коктейлю и поскольку запасы воды у небес иссякли, побрели к Невскому проспекту. От асфальта парило, по тротуарам и газонам суетливо прыгали воробьи, и на мгновенье вдруг почудилось, что лето никогда не кончится. И так захотелось, чтобы вновь пошёл ливень и вымочил меня всю-всю! До последней ниточки! Зачем? Не знаю…
Увы, моим надеждам не дано было осуществиться. Пришлось сесть в маршрутное такси совершенно сухой. Ну и пусть…
Дома всё было как всегда. Верницкий, уподобляясь Гарфилду, валялся перед телевизором. Натка сидела, как сыч, в своей комнате. Спать не хотелось совершенно, тогда я отправилась на кухню и решила, наконец, сварить варенье из слив, купленных вчера на рынке. Сиамская, спавшая на диванчике, подняла голову и шумным зевком приветствовала меня. Выпустила когти, потянулась и вновь задремала.
Руки, предоставленные самим себе, резали ягоды, вытаскивая из них косточки, а перед глазами неотрывно стояло воспоминание, как я однажды глубокой ночью выбралась из отеля на пляж через окно (архитектура нашего отеля позволяла осуществить подобную вылазку). Вокруг расстилалась умиротворяющая нега, мир замер в предрассветной тишине и ни единой живой души вокруг! Я сидела на песке, слушая мягкий шелест прибоя, и смотрела на южные звезды. И было так упоительно хорошо, что я не стала возвращаться в отель, а устроилась спать прямо на песке. О последствиях,
