новое платье…
Надежда Сергеевна подошла к сыну, который молча смотрел на метель за окном… В Мурманске уже полмесяца была метель, и Алексей злился: из-за погоды мама давно не выводила его гулять, и он не видел лиц прохожих. Он умирал от скуки. Да еще… последнее время хотелось… даже мысль об этом смущала Алексея, которому на следующих год уже тридцать. Но у него этого никогда не было… а как будет? Всю жизнь он провел в этом кресле-каталке… Мама хорошая, добрая, честная, и… Какая же глупость приходит иногда в его голову, поговорить, может быть она с ним, ну… Или кого-нибудь попросит с ним за деньги… У них правда нет денег. Они живут на две пенсии. Он получает по первой группе инвалидности двенадцать тысяч. Мама ушла на пенсию с вредного производства. Ей сейчас сорок восемь, и она получает семь тысяч. Итого девятнадцать. Огромные деньги, чтобы кое-как сводить концы с концами живя в городе. Нужно платить за жилье, ему нужны лекарства, и маме нужны лекарства после стольких лет убивания здоровья на химкомбинате… Он сейчас отвернулся потому, что с вожделением посмотрел на маму. Он была в халате и возбужденно бегала по квартире, как обычно делала перед новым годом. Она всё еще верила в чудеса… Халат хлопал полами, и Леша «случайно» увидел её бедра. Белые, с синяками – видимо от его коляски…
– Ну… поедем переодеваться? – подошла мама к нему.
– Зачем? Какой смысл? – грустно сказал Алексей. – К нам всё равно никто не придет…
– Как же не придет? – задорно произнесла женщина. – Придет тигр!
– Тигр? – изумленно посмотрел снизу-вверх он на маму.
– Да! Две тысячи десятый год – год тигра! Мой год, и значит, у меня в этом году все мои желания сбудутся! Ох, я столько-престолько загадаю. Всего-всего…
– Мам, это всё чушь! – уныло сказал он… и не смог себя сдержать, положил ладонь на коленную чашечку мамы.
– Нет! Это всё правда! Нужно верить только. Очень-очень верить,– воодушевленно говорила она, не замечая манипуляция с ногой.
– Что толку? Я три года изучаю магию и эзотерику, и мне это ничего не дало… Я думаю, брошу.
– И бросай, конечно. Я говорила тебе, магия до добра не доводит. Надо просто верить в Бога… – женщина улыбалась и гладила по голове сына.
– Это тоже хрень. Вся эта религия, весь этот бог – хрень… – Алексей вдруг так сильно заволновался, что стало больно в груди, когда хотел ладонью провести по бедру мамы выше, и поэтому убрал руку.
– Не говори так. Это не хорошо, – пожурила Надежда Сергеевна.
– Мам, я хотел с тобой поговорить… серьезно… – вдруг набрался он смелости. – У тебя же… тоже давно нет мужчины… и…
Зазвонил телефон. Мама побежала в прихожую.
– Гад! Сволочь! Ничтожество! – зло бил себя по коленям не ходячих ног Алексей…
… пятое января две тысячи десятого года, – почему-то вслух произнес Алексей, когда покатил из прихожей в комнату. Он печально огляделся. Будет сейчас еще тоскливее: мама нашла подработку… Да, конечно, лишние
