боязлив? Ничуть я не боязлив!
Мистер Гусь. Ну, вы же боитесь здешних пациентов.
Пациент. Ну допустим. Что еще вы можете обо мне сказать?
Мистер Гусь. Вы лежите в центре психокоррекции, что говорит о том, что у вас есть какие-то проблемы с психикой. Впрочем, не настолько значительные, чтобы запирать вас в дурдом. И вы ничего не помните. Амнезия. Прям как в дешевых мексиканских сериалах.
Пациент. Пожалуй, для крючка информации маловато.
Мистер Гусь. Еще мы знаем, что вам приснился кошмар. Сон. А сны, как известно, отображают наше подсознание. Вам снилось, как вы тонете в смоле, в некой черной бездне, как удаляетесь от солнца и света, погружаетесь в грязь. Даже из этого сна можно извлечь крючок.
Пациент. Что-то я его пока не вижу.
Мистер Гусь. О'кей, вот вам моя трактовка. Вы были хорошим и добрым человеком, но совершили нечто ужасное. Некое преступление. Причем необязательно в юридическом смысле. Возможно, это было преступление против вашей совести. Затем еще одно и еще. В результате вы морально запачкались. И вот вы тонете в этом грехе, в этом чувстве вины, ощущая, как свет и добро навсегда уходят из вашей жизни. Чувствуя, как болото зла засасывает вас все глубже и глубже. И, не в силах этого перенести, вы теряете память и оказываетесь в центре психокоррекции, по соседству с богом.
Пациент. И что же такого ужасного я мог совершить?
Мистер Гусь. Для этого сначала нужно понять, что вы за личность. Каким вы, например, были ребенком? Что любили? Чего боялись?
Пациент. Если бы я это знал…
Мистер Гусь. Хорошо, давайте я расскажу вам о себе, а вы, если вдруг почувствуете нечто схожее с собой, скажете. Иногда история жизни другого человека наталкивает на воспоминание о собственной.
Пациент. Что ж, давайте попробуем.
Мистер Гусь. Я не стану вас мучить скучными биографическими подробностями и рассказывать о том, как ел овсяную кашу и пил вишневый кисель. Все это обыденно и потому неинтересно. Я расскажу вам о событиях, которые имели для меня особенно важное значение. Про события, которые потрясли меня до глубины души и не отпускают до сих пор.
Пациент. Что же это за события?
Мистер Гусь. Я расскажу вам о том, за что до сих испытываю чувство вины. Понимаете? Казалось бы, столько лет уже прошло, а я до сих пор ощущаю себя виноватым.
Пациент. Что же вы такого натворили?
Мистер Гусь. Когда мне было семь лет, мама и ее подруги считали меня ангелом. Надо сказать, что мне повезло с внешностью, и в детстве я действительно был похож на ангелочка. Даже мои нынешние знакомые, когда видят мои детские фотографии, умиляются.
Пациент. Должно быть, такую внешность хорошо использовать для прикрытия каких-либо проказ.
Мистер Гусь. Именно! Так я и поступал. Дома за чаем я выслушивал от мамы и ее подруг тысячи комплиментов. Выслушивал, что я солнышко, золотко, чудо, ангелочек, а потом шел на улицу и делал там нечто такое, на что вряд ли когда-нибудь отважился бы хоть один ангел.
Пациент.
