style="font-size:15px;"> Пациент. Идти мне все равно некуда.
Мистер Гусь. Потом я вернулся домой, и мама снова назвала меня ангелочком, после чего напоила фруктовым чаем с пирожным.
Пациент. Должно быть, вам было противно?
Мистер Гусь. Наоборот. Я ликовал!
Пациент. С чего бы это?
Мистер Гусь. Ну как же? Мне удалось обмануть взрослых. Я совершил преступление, а меня все принимали за ангела. Все вздыхали над убитой бабочкой и даже представить себе не могли, какой гнусный поступок я только что совершил! «Ах, какие у него кудряшки! – говорили они. – Какая улыбочка!»
Пациент. Должно быть, именно так рождаются маньяки.
Мистер Гусь. Может быть, вы и правы. Я действительно, подобно маньяку, выслеживал свою жертву и охотился на нее. Но истинным убийцей был паук.
Пациент. Истинным убийцей были вы. Просто вы убивали его руками.
Мистер Гусь. У паука нет рук.
Пациент. Вы прекрасно знаете, что я имею в виду.
Мистер Гусь. Я носил пауку бабочек почти целый месяц. Меня возбуждало, как он осторожно двигается по своей паутине, словно боясь, что бабочка ударит его крылом и убьет. Мне нравилось смотреть за его тактикой.
Пациент. Должно быть, паук был вам очень признателен.
Мистер Гусь. Сомневаюсь.
Пациент. Почему же?
Мистер Гусь. Потому что я убил его.
Пациент. И как же это случилось?
Мистер Гусь. К нему в паутину попал воробей. Это был совсем маленький воробушек и, по всей видимости, больной. Он весил так мало, что его тельце даже не смогло прорвать паутины.
Пациент. Как же он туда попал?
Мистер Гусь. Я понимаю, к чему вы клоните, но поверьте, что это не я его туда бросил.
Пациент. Должно быть, помимо вас у паука были и другие почитатели.
Мистер Гусь. Возможно. В тот день я принес пауку очередную бабочку, но, увидев плененного воробья, от неожиданности выпустил ее из рук. Бабочка улетела.
Пациент. Хорошо, что хоть некоторым жертвам удается сбежать от маньяков.
Мистер Гусь. Я смотрел на воробья и ждал, когда он взмахнет крыльями и улетит, прорвав паутину. Но он едва шевелился, а паутина была очень крепкая, многослойная. Неожиданно выполз паук. Несколько секунд он не двигаясь смотрел на воробья, а потом, по всей видимости решив, что жертва никуда не уйдет, собрался провести свою стандартную процедуру. Я глядел на него затаив дыхание. То, что должно было произойти, казалось мне просто ужасным. Паук, съедающий живого воробья, не укладывался в моем сознании. И вот, когда он подполз к воробью, чтобы начать его запутывать, я достал из кармана коробок спичек, зажег одну и ее пламенем убил паука. Обугленным черным комком он упал со своей паутины на асфальт. Я освободил воробья, положил его на траву и пошел домой.
Пациент. Я рад, что в вас все-таки
