справиться с управлением поместьем, тем более что работа в нем была прекрасно налажена и оно приносило неплохой доход. К тому же теперь отпала необходимость самому заниматься тяжелым физическим трудом, как это приходилось делать лорду Хокстону шестнадцать лет назад.
Джеральд с большой готовностью встретил все предложения своего дяди. Позже лорд Хокстон узнал, что он крайне тяготился жизнью в отчем доме и успел перессориться со всеми остальными родственниками.
Однако прямо перед отплытием он объявил о своей помолвке с дочерью живущего по соседству родовитого дворянина, достопочтенной Эмили Ладгроув. Но их свадьба была отложена по настоянию семьи невесты.
Некоторое время родные Эмили очень холодно реагировали на всякие разговоры о помолвке по той простой причине, что у Джеральда не было никаких видов на будущее, к тому же, казалось, его вполне устраивало то содержание, которое ему готова была выплачивать его овдовевшая мать, и он не собирался ничего предпринимать для увеличения своих доходов.
Однако интерес, проявленный к нему его дядей, представил все в новом свете, и, хотя официального объявления о помолвке не было, тем не менее все пришли к соглашению, что Эмили и Джеральд поженятся через год.
– Я сам буду сопровождать ее на Цейлон, – пообещал лорд Хокстон.
– Неужели нужно ждать целый год? – спросил Джеральд.
– Боюсь, что да, – ответил его дядя. – Здесь у меня столько дел, что, полагаю, мне понадобится не меньше двенадцати месяцев, чтобы привести все в порядок.
Но прошло целых восемнадцать месяцев, прежде чем он смог оставить Англию. Эмили, казалось, вовсе не торопилась и согласна была ждать столько, сколько нужно.
Ее семья была решительно настроена против всякой спешки, и даже когда лорд Хокстон уже был готов ехать, разные мелкие проблемы, касающиеся приданого Эмили, задержали их еще на два месяца.
Наконец они отплыли из Саутгемптона, и лорд Хокстон послал племяннику телеграмму, чтобы тот встретил их в Коломбо.
Последние девять месяцев письма от Джеральда приходили все реже и реже.
Сначала он писал очень регулярно: каждые десять дней приходило письмо с подробным изложением состояния дел на плантации.
Позднее лорд Хокстон начал подозревать, что Джеральд описывал то, что, по его мнению, приятно было бы услышать дяде, а вовсе не то, что происходило на самом деле.
Потом письма стали приходить раз в месяц, потом еще реже – раз в два, а то и в три месяца, при этом они становились все короче, а почерк все небрежнее.
«Мальчик очень занят, – говорил себе лорд Хокстон. – Эмили он, наверное, пишет регулярно».
Он редко встречался с будущей женой Джеральда. Ее отец был очень скучен и занудлив, и у лорда Хокстона не было ничего общего с ним; кроме того, было слишком много дел в поместье, чтобы находить время для светских удовольствий, которые он просто не выносил.
Он
