ещё добраться, а отдохнуть хотелось уже сейчас. Даже уютный бизнес – класс самолёта не смог изменить настроение молодых людей, не отходивших друг от друга в здание аэровокзала.
– Скажи, зачем мы сюда прилетели? – спросила Даша, получив свой чемодан.
– Может, не будем снова? – попросил Дима, пытаясь отыскать багаж. – Знаю, ты устала, но, думаю, понимаешь: бросить всё уже поздно! Осталось всего ничего. По крайней мере, я так на это надеюсь. Сам валюсь с ног.
– Я сегодня полдня себя спрашивала, зачем согласилась, – продолжала Даша, кружась вокруг себя в поисках хоть кого-нибудь из знакомых.
– Нашла ответ? – поинтересовался Малышкин, встав рядом с ней так близко, как только мог, немного смутив девушку, заметившую на себе взгляды прохожих.
– Нет, – прошептала она, и недавняя усталость самоустранилась, по крайней мере, в тот момент. – Но я всё же продолжаю искать!
– Я тоже, – улыбнулся Дима, нежно поцеловав любимую.
– Эта наше первое лето вместе, – наслаждалась близостью Даша, глядя только на него и не обращая внимания ни на кого больше. – Оно должно быть особенным, как и всё, что нас ждёт.
– Согласен, особенно, если учесть, что наши отношения начались с особенного дня, – вспомнил Дима день, поставивший всё на свои места: свёл два блуждающих сердца вместе.
– Перед глазами до сих пор возникает та снежная буря во время гонки преследования, – с неподдельным восторгом говорила Обручева, не смотря на всю опасность происходившего. – Я съехала не туда, когда вокруг ничего нельзя было разглядеть, и ненадолго потеряла сознание, а когда открыла глаза, увидела тебя – своего принца на лыжах, покрытого белоснежным снегом. Такое сложно забыть.
– Мне тоже, особенно побег от тренеров, не смотря на их запрет и поехал искать тебя, – продолжал Малышкин. – Потому что перепугался до чёртиков, узнав, что ты не вернулась с трассы. Такое возможно лишь с тобой – примой белорусского биатлона.
– Я больше не попадаю в неприятности, – напомнила Даша, всё ещё находясь в объятиях любимого человека.
– Долго же мы шли к этому, – думал Дима, касаясь румяных щёк девушки.
– Главное пришли, – оптимистично твердила она, всегда веря в лучшее.
– Всё благодаря твоим сердечкам, – улыбался Дима. – Или они были для Ронстадлена?
Услышав это, Даша без предупреждения зарядила щелбан ненаглядному, от чего лоб молодого красавца покраснел.
– Ещё раз…
– Ладно, ладно. Я понял, – не желая повторения, попытался усмирить её Дима. – Но всё – таки, я ревную!
Дима тут же отошёл на пару шагов, опасаясь реакции, ведь без неё она не могла.
– Сейчас получишь, – с кулаком прозвучала угроза в ответ, вызвав множество косых взглядов. – Ревновать к Ингвару, всё равно, что к фонарному столбу.
– Странное сравнение, –
