и, вздрогнув, поймал взгляд одного из несчастных. На торчащей из сплетения мертвых тел голове живы были только глаза. Торн даже не мог понять под потеками крови, мужчине или женщине они принадлежат, но шагнув к их обладателю, поймал во взгляде ужас. Ушей, носа и век у несчастного не было точно и, скорее всего, не было и языка.
– Убей его, – чужим голосом проскрипел Кригер за спиной.
Торн замер, затем выдернул из-за пояса кинжал и показал его несчастному. То дернулся, словно попытался кивнуть и закатил глаза.
Клинок вошел в плоть словно в болотную грязь. Выдох облегчения послышался Торну, но одновременно с этим непосильная тяжесть вдавила его в землю. Почти такая же, как и на площади Альбуса при виде жнеца.
– Все мертвы, – донесся откуда-то издалека голос Гледы. – Теперь мертвы все. Я чувствую.
За пропастью, в которой ревел только-только вырвавшийся из узкого ущелья и стремящий снова уйти в тиски утесов Манназ, таился источник беды. Священный камень, напоминающий огромный, высотой с вековую сосну, черный клин, забитый под наклоном в каменистую землю, был на том же самом месте, на которое не раз привозил жену Торн. И часовня стояла справа от камня, как раз так, что вздумай он упасть, выворотив основанием гору земли, крохотный храм Кары Богов оказался бы на ее вершине. И дозорная вышка альбиусской стражи торчала там, где ее и поставили, слева от камня, почти подпирая его оголовком. Только ни альбиусского дозора, ни вечно пьяного часовенного храмовника у менгира не было. Точнее, они были мертвы. Их тела висели на вышке, прихваченные за ноги. И кровь из их вскрытых глоток стекала в подставленные под ними корыта. У часовни паслись лошади, коровы, за оградой топталась отара овец, уж точно из тех, что должны были радовать путника вдоль дороги по Змеиному урочищу. Рядом долбил яму в каменистом грунте молодой наголо обритый парень в сером балахоне странствующего монаха. А у основания камня стояли странные полуголые воины в белых масках. На наклонной грани менгира мерцал все тот же знак, и один из воинов поливал его кровью из ковша. Отряд Кригера замер на узкой тропе в полусотне шагов от мостка.
– Милостивые боги… – в ужасе прохрипел Фиск.
– Это они сделали, – негромко проговорил Торн, поглаживая рукоять меча. – То, что мы видели, сделали они.
– Их двенадцать, – посчитал воинов в масках побледневший Кригер. – И я не узнаю их доспехов. Неужто сейчас лето, чтобы пялить на себя наручи и поножи без рубах и портов? И что это за юбки? Или порты под юбками? Они точно не вандилы, не паллийцы, не геллы, и не фризы. Однажды я видел кимров, но это и не они тоже.
– Это не юбки, – прошептала Гледа. – На том чудище было что-то похожее. И на головах у них тоже… косы.
– Маски, – сухими губами произнес Торн. – Никто из названных тобой, Кригер, не использует маски. Говорят, что вандилы иногда раскрашивают лица, но в масках у них только шаманы… И не в таких.
– Это энсы, – подал голос из-за спины Кригера Флит. – Или, по-другому, поганые. Убийцы.
