все это время! Да, вы вышли и отдали жизни, когда вас приперло к стене! А прочие? Амма, которая прячется от собственной тени? Чирлан, который хозяйничал здесь и сбежал в очередной раз при первых признаках опасности? Зонг, которому всегда было на всех плевать в этой его Долине Милости? Карбаф, упивающийся собственной плотью, проводящий время в вельможных игрищах? Где вы?
– Погибших не приперли к стене, – заметил Хопер. – Они вышли на битву в чистое поле.
– Я сказал свое слово, – ответил Коронзон. – Тебе отвечать. Поможешь мне – я помогу тебе.
– Я не хочу расплетать чужую магию, – твердо сказал Хопер. – К тому же, я не уверен, что смогу это сделать. Наконец, это ведь может оказаться не просто ловушкой. Это может оказаться новым замыслом Адны!
– Не напоминай мне это имя! – оскалился Коронзон. – Впрочем, если ты не хочешь получить помощь от меня…
– Подбери мне задачку попроще, – развел руками Хопер. – Я не герой. Расплетать чужое колдовство не по мне.
– Задачку попроще? – нахмурился Коронзон. – Нет у меня задачки попроще.
– Тогда прощай, – поклонился Хопер. – Я и так выясню, кто устоял перед жнецом. Будем считать, что меня выставили из города.
– Подожди! – замахал руками Коронзон. – Ты зря упрямишься. Ну да ладно, не мастер я этих хитросплетений, сюда бы Энея, поэтому скажу как есть. Мне все равно придется разбираться с этой ворожбой. Я не призываю тебя распускать ее, это и в самом деле опасно, взгляни хотя бы. Если там что-то есть, что сможет помочь мне, только ты сумеешь это разглядеть. Сами боги послали мне тебя! Только взгляни! Ну, что ты молчишь?
Хопер думал. Звон продолжал разрывать голову, и сам по себе отчего-то казался не зловещим предзнаменованием, а криком о помощи, но окутан этот крик был не только сладостью, которая могла приманить человека. Где-то поблизости дышала опасность, равной которой Хопер еще не чувствовал.
– Ну? – выпрямился Коронзон. – Я когда-нибудь о чем-нибудь просил тебя?
– Ладно, – поморщился Хопер. – Взгляну. Рассказывай
– В день весеннего равноденствия жнец появился у альбиусского менгира, – начал глухо ронять слова Коронзон. – Он призвал энсов, начертил на менгире знак врат, замкнул на него все менгиры Берканы, может быть, всего Терминума, и взял силу камня. Затем жнец явился к дозорной башне на тракте и одарил мором дозорных возле нее. Один из них его и разглядел. Во всяком случае – его глевию. Так что это был Дорпхал. После этого жнец вошел в Альбиус. Запечатал тем же знаком ворота и двинулся к ратуше. Народ всюду валился с ног в ужасе. Но в тот миг, когда он еще вычерчивал знак на вратах, на рыночной площади появилась женщина. По описанию она была удивительной красоты. С черными, жгучими волосами, с черным взглядом. Ее видели немногие, видели смутно, как сквозь сон. Она приблизилась к ратуше, вошла в нее и, наверное, поднялась на башню. И в тот миг, когда на площади появился жнец, колокол начал бить и бьет
