Вирджиния.
– Потому, моя дорогая, что ты для него – подарок, перевязанный золотой ленточкой. Меня не проведешь: маркизу срочно понадобились деньги, иначе герцогиня не стала бы мне писать.
– Сколько ты ему даешь? – спросила Вирджиния.
– Ты действительно хочешь знать? – удивилась миссис Клей. – А может, не стоит расставаться с мечтой о любви? С надеждой, что однажды явится прекрасный принц из сказки и полюбит тебя с первого взгляда? Нет, моя девочка, тебе лучше знать правду! Как бы ты ни выглядела, у тебя нет причин пресмыкаться перед английской знатью. Они получат свой вожделенный куш, и сознание этого должно придать тебе уверенности.
– Так какова же правда? Сколько ты ему даешь? – снова спросила Вирджиния.
– Два миллиона долларов! – медленно и внятно произнесла миссис Клей. – А если перевести эту сумму в английские деньги, то получится четыреста тысяч фунтов – довольно внушительный подарок любому жениху в придачу к краснеющей невесте.
Вирджиния с тихим стоном опустилась на софу.
– А теперь, – сказала, как отрубила, миссис Клей, – покончим с истерикой. Твоя свадьба, Вирджиния, состоится тридцатого апреля. Если ты воспротивишься, поедешь к тетке Луизе, а я всем сообщу, что ты на семь лет отправилась в монастырь. И, прежде чем ты сможешь оттуда уехать, у тебя будет предостаточно времени поразмыслить над тем, что лучше – быть английской герцогиней или терпеть нищету и убожество исправительного дома.
Ответа не последовало. Вирджиния отвернулась и спрятала лицо в одну из шелковых подушек. Вполоборота ее фигура выглядела еще более тучной и почти уродливой. С минуту миссис Клей молча смотрела на дочь; затем она сжала губы, и ее слегка выдающийся вперед подбородок показался более твердым и волевым, чем обычно.
– О господи! Чем я заслужила все это? – произнесла она таким тихим голосом, что вряд ли дочь расслышала.
В последующие дни Вирджиния едва сознавала, что происходило вокруг нее. Похоже, шок от откровений матери и то решение, которое ей пришлось принять против воли, совсем подорвали ее силы.
Каждый день приходил врач и почти каждый раз менял ей диету. Ее заставляли есть питательные блюда всех видов и названий. Служащие «Клей корпорейшн», охватывающей весь континент, добывали редчайшие лакомства со всей Америки.
От малокровия Вирджинию принуждали пить бычью кровь. Сливки от джерсийских коров доставляли в Нью-Йорк прямо с ферм Клеев, чтобы они были чистыми, не отравленными городским воздухом. Овощи и фрукты из семейных поместий в штате Вирджиния, именем которой ее окрестили, везли на поезде сотни миль для аппетита и румянца, который никак не хотел появляться на ее отвисших щеках. Французское шампанское, испанский херес, русская икра, страсбургский гусиный паштет – вот далеко не все деликатесы, которые ей приходилось поглощать, а не то поднимался невообразимый шум. Иногда ей казалось, что она движется, говорит и действует как во сне. Она часами выстаивала на примерке приданого
