ее желание, но надо же и о будущем подумать, а то можно навсегда оставить свое сердце в двенадцатом веке! Нельзя «ловить момент» – придется возвращаться! А как она будет жить дома, в двадцать первом веке, если потеряет свое нежное сердце в невероятной петле времени, познакомившей ее с великолепным рыцарем-крестоносцем – мечтой любой сентиментальной особы? Ляля всегда считала себя девушкой рассудительной, не склонной к пустым мечтаниям, поэтому, закончив трапезу, собрала посуду и понесла ее на берег ручейка. А рыцарь вынул точильный камень и занялся своим мечом. Резкий пронзительный звук успокоил Лялю. Хуже было бы, если бы сэр Луис завел с ней нежный разговор, осыпал комплиментами, начал петь любовные песни. У него красивый голос – мужественный и звонкий. Ляля не сомневалась, что он может завораживающе петь о любви.
Эпоха трубадуров! Каждый образованный человек, а рыцарь, несомненно, им был, обязан изучить семь искусств. Он мог слагать красивые песни и исполнять их, подыгрывая себе на музыкальных инструментах. У Средиземного моря, в Провансе и Лангедоке, расцвела красивая куртуазная культура: прекрасные дамы, утонченные манеры, танцы, поэзия, возвышенные отношения между любящими. Сам король Ричард Львиное Сердце был трубадуром, так же как и его прадед по матери Алиеноре Аквитанской. До крестового похода против альбигойцев оставалось еще лет десять-пятнадцать. Ляля попала в красивое время рыцарской куртуазной культуры. Романы «Тристан и Изольда», «Ивен», «Эрек и Энеида», вышедшие из под бойкого пера клирика Кретьена де Труа, создали в высшем аристократическом обществе высокий идеал отважного рыцаря и его прекрасной дамы. Замки крупных феодалов – королей, герцогов, графов – стали центрами утонченной культуры. Благородным девушкам нечего бояться рядом с сэром Луисом. Идеалы рыцарства вошли в его плоть и кровь, составили основу его личности и стремлений души. Он будет драться до конца за дело, которое считает верным, за христианскую веру, за честь дамы и свою. Он не отступит перед опасностью, превышающей человеческие силы, не отведет глаза, и подлый страх не коснется его сердца. А глаза у него красивые, синие, как море, как небо Пиренеев. «Синие глаза – верные глаза, Динни», – вспомнила Ляля строчку из «Саги о Форсайтах» – любимой книги ее мамы и бабушки. Или эта строчка из «Конца главы» – продолжения «Саги о Форсайтах»? «Саги о Луисе и Лилиане» точно уж никто не напишет», – мрачно подумала девушка.
Ляле очень захотелось поскорее закончить эту невероятную главу своей жизни и вернуться к размеренному, налаженному существованию – дом, учеба, встречи с друзьями, прогулки по Петербургу и его окрестностям. Она уже скучала по Эрмитажу и золотому сиянию статуй Петергофа… Вздохнув, девушка вернулась из дорогих воспоминаний о собственном будущем. Ее сегодняшняя реальность – горная долина, весело журчащий ручеек и отважный спутник, давший ей обет рыцарского служения. Ляля кротко вздохнула, взяла чистую посуду
