внимательно слушаете.
– Начинайте же уже, рассказывайте Лолиф! Мы – сплошное внимание.
– Итак! Вообразите себе, что этим вечером я ужинал у моей кузины, которая виновата уже даже в том, что живёт в конце проспекта Ваграм…
– Он что, собирается нам зачитать меню ужина у своей кузины?
– Господа, не прерывайте римского оратора.
– Так вот, отужинав, я вышел из дома кузины ещё до полуночи и возвращался пешком, куря сигару, когда у входа на бульвар Малешербе я заметил скопление народа на пороге одного дома… особняка… и угадайте с трёх раз, чьего…? Вы правы, на пороге особняка Джулии д’Орсо!
– Полноте! У неё что, был пожар?
– Нет, не пожар. Это была полиция.
– Давайте по порядку! Вероятно, Джулия устроила тайный заговор против правительства. Не зря её видели в Сен-Огюстене… в годовщину…
– Вы не там ищете решение загадки, мои маленькие друзья. Послушайте, я стараюсь обратить ваше внимание на то, что там стояло с полдюжины полицейских на тротуаре и два агента службы безопасности в вестибюле и на первом этаже и, наконец, сам комиссар, занятый составлением протокола.
Лолиф говорил так громко, что вистёры не имели никакой возможности пропустить ни одного слова из его повествования, и этот рассказ начинал интересовать Гастона Дарки, да настолько, что он забыл, что пришел его черёд сдавать карты.
– Ваша очередь, – вежливо напомнил ему генерал.
– Да, господа, – повторил Лолиф, – сам комиссар. И знаете ли Вы, что он делал у Джулии?
– К черту недомолвки, Лолиф, вы же знаете, что, несомненно, нам это не известно.
– Так вот, месье, он пришел для того, чтобы заняться выносом тела господина, который покончил жизнь самоубийством в особняке этой самой д’Орсо.
– От отчаянной любви к ней, вероятно? Это… это вершина… вершина невезения, так как Джулия никогда и никого в этой жизни не огорчала, – иронично заметил кто-то.
– Подождите! – воскликнул Лолиф, принимая позу актёра, собирающегося бросить в зал эффектную реплику. – Это было тело господина, которого вы все знаете… графа Голимина!
– Это невозможно! Люди закалки Голимина не убивают себя из-за женщины.
– Что бы там ни было… сделал он это из-за женщины или был другой мотив этого его решения, я вам утверждаю, что Голимин повесился в галерее её особняка, на шпингалете окна библиотеки.
– Как! Вы бьёте моего короля девяткой, – воскликнул партнёр Дарки.
– А вы, генерал, вы положили только что вашу даму на мой валет, когда у вас ещё семь и восемь на руках, – рассерженно сказал партнёр месье Ласко.
Новость, только что провозглашённая пронзительным, как звук охотничьего рожка, голосом Лолифа, очевидно весьма расстроила двух игроков в вист, и их партнёры безжалостно использовали ошибки обоих потерявших внимание
