себя плохо чувствуешь? – спросила Берта.
– Да. Я смогла поспать лишь только час этой ночью после того, как ты ушла от меня, но болезнь, этот ужасный нервный кризис вернулись утром, и я чувствую себя очень слабой сейчас.
– Почему ты не осталась в постели?
Сестра Берты не ответила, и глаза её незаметно, но выразительно посмотрели в сторону окна.
– Я понимаю, – прошептала мадемуазель Меркантур, – и извиняюсь перед тобой, утомляя расспросами, но не могла бы ты сказать, в котором часу я пришла к тебе вчера вечером?
– Но… к девяти часам, я думаю.
– И в котором часу ушла?
– Мне кажется, что было, по крайней мере, уже два часа ночи.
– Вот всё то, что я хотела от тебя услышать сейчас, в присутствии месье Дарки, моя дорогая Матильда. Ещё одно слово, и с этим будет покончено. Выходя от тебя, я не нашла фиакр. Один человек за мной последовал на улице… Вернее преследовал меня, и я не знаю, что случилось бы, если бы на моё счастье я не встретила по дороге месье Дарки, который взял меня под свою защиту, и был так любезен, что сопроводил меня до дверей моего дома. Месье Дарки не задавал мне никаких вопросов, но он мог и должен был удивиться тому, что встретил меня одну, пешком, ночью, в Париже. Я очень дорожу его уважением и попросила прийти сегодня в три часа к твоему дому. Я хотела, чтобы месье Дарки услышал из твоих уст естественное объяснение моей ночной прогулки. Это сделано. Осталось лишь поблагодарить месье Дарки за поддержку, оказанную им мне вчера, и извиниться за наказание, которому я его подвергла, заставив подняться на четвёртый этаж.
Немного завуалированный смысл этих разглагольствований был понятен Дарки с первого слова, и он хотел уйти, но перед этим решил добавить свой комментарий к речи девушки.
– Мадам, – начал он, – я вас умоляю поверить, что никогда даже в мыслях не предполагал…
Но больше он ничего не сказал, заметив, что мадам Крозон больше не обращала внимания на него. Она привстала и стала прислушиваться к шуму, доносившемуся с улицы.
– Фиакр остановилась только что у дверей, – прошептала она.
Берта подбежала к окну, открыла его и воскликнула:
– Это он! Он спускается из фиакра.
Затем она с силой закрыла окно и вновь обратилась к Дарки:
– Месье, – резко сказала она, – вы, как мне кажется, мой друг, и я не буду скрывать от вас правду. Месье Крозон отсутствует уже давно и ему присуще одно ужасное качество – он страшно ревнив, и кроме того мы узнали, что он получил анонимные письма, в которых мою сестру обвиняют в том, что она его обманывала с первого же дня его отправления в плавание. Вот почему мы так расстроены.
Дарки подумал, что цель этого признания – поторопить его уйти.
– Действительно, – ответил Гастон, – если он меня здесь сейчас застанет… Это бы подтвердило его несправедливые подозрения, и…
