если получит на то приказ. Весело, а вот если представить, что у кого-нибудь там наверху палец зачешется? Вышло бы крайне неприятно – тем, кто ходит внизу.
Подъемный мост над окружавшим цитадель рвом (этот ров никто и не подумал засыпать землей) оказался опущен, и стража стояла подле него. То были воины в доспехах и в красных плащах с белым быком на них, гербом королевского дома Грейданов. При виде Гэриса солдаты скрестили копья. Вперед выступил немолодой мужчина, державший шлем на сгибе локтя – очевидно, офицер. Лицо у него было хмурое и костистое, волосы серые, а надбровные дуги – широкие.
– Представьтесь, ваша милость, – сказал он, – и сообщите, по какой надобности явились к нашим воротам.
– Представлюсь, коли вам так угодно, – откликнулся Фостер. – Сэр Гэрис Фостер. Вы слышали обо мне, ничуть в том не сомневаюсь. Я победил вчера на Большом турнире – сразил лорда Фэринтайна. Я приехал сюда с позволения его величества, для беседы с сэром Мариком Транном. Извольте, пожалуйста, проводить меня к нему. К сэру Марику.
Офицер чуть приподнял брови – очевидно, ему не очень понравилось услышанное. Это было даже немного странно, памятуя о том, что говорил Гэрис против своего обыкновения очень вежливо. Может быть, подумал Дэрри, дело здесь вовсе не в словах Гэриса, а в его взгляде, или в голосе, или какой-то еще ерунде наподобие. Некоторым людям очень хочется нагрубить вне зависимости от того, что именно они говорят.
– Сэр Марик Транн, – сказал офицер, – сэр Марик Транн, помнится, упоминал, что вы явитесь. Состоялся у нас с ним такой разговор. Вернее, он сказал, приедет рыцарь с таким именем, которым вы сейчас назвались – вот его слова, если приводить их дословно. С меня будет довольно вашего слова чести, что вы и вправду тот самый знаменитый сэр Гэрис, а вовсе не какой-то самозванец, выдающий себя за него, чтобы проехать в крепость.
– Вам будет довольно такой малости, как мое слово чести? В самом деле? – Дэрри не видел лица Фостера, но не сомневался, что тот сейчас улыбается. – Рад слышать, милейший. Вот тогда вам мое наичестнейшее слово чести. Клянусь жизнями всех моих родичей, я и в самом деле сэр Гэрис – сэром Гэрисом родился, сэром Гэрисом умру. Теперь вы пропустите меня к сэру Марику, или мне придется съездить в церковь в своем родном графстве, найти там приходскую книгу с записью о моем рождении, привезти сюда и показать вам?
– Это было бы излишне, ваша милость, – поджал губы офицер. – Щит разве что еще покажите.
– Нате вам, – Гэрис продемонстрировал страже треугольный тарч, на котором художник в одной лавке Нижнего Города намалевал с неделю назад расколотый молнией дуб. – Любой присутствовавший на турнире бродяга, – добавил Гэрис, – подтвердит, что именно под этим гербом дрался Гэрис Фостер, когда выбил из Эдварда Фэринтайна всю его эльфийскую дурь. Надо ли мне чем-то еще свои слова подкрепить?
