придет к нему завтра, и они продолжат работу.
Маргарита облечено вздохнула. Ей была обещана еще одна встреча, и она постарается сделать все для того, чтобы она не оказалась последней.
И она преуспела. Золотое ожерелье, в котором он изображал ее на очередном наброске, осталось с ней, и он ласково попросил принять от него подарок.
Как девушка порядочная, она заявила о том, что не может принять такой дорогой подарок, ведь оно настоящее.
– Конечно, настоящее, – улыбнулся художник, – но ты заплатишь мне поцелуем, тремя поцелуями и этого достаточно, – говорил он, завороженный.
И уста их сплелись в тот же миг, она не хотела быть слишком откровенной и поспешной, чтобы не наскучить ему, художники такие ветреные и капризные создания. Но, судя по всему, пока разлука ей не грозила, чудеса в ее жизни продолжались.
№№№№№№№
Дома все было не так радостно, как в блестящем дворце, потому что появился Томазо – ее жених, он вовсе не был так сговорчив как отец.
– Ты снова была у этого художника.
Она удивилась, выяснив, что он знает о каком художнике идет речь.
Он не просто знал, затаившись еще в первый день, он поджидал его, а когда увидел, чуть не вывалился из своего укрытия. Это был не просто богатый живописец, а художник самого кардинала. К нему невозможно подступиться никому, и почему именно его невеста оказалась в его объятиях (в этом юноша не сомневался).
– Ты уже была в его дворце? – пытал ее он.
– Конечно, а где же он еще работать может, непринужденно отвечала она.
Маргарите хотелось верить самой, а еще больше – убедить в том этого болвана, что дворец принадлежит ее художнику (она уже привыкла его считать своим)
– Но он имеет дело только с куртизанками, и если бы еще не стало ею, то это случится завтра.
– Хорошо бы, если бы карканье его осуществилось, – про себя подумала Маргарита, но для того, чтобы он не стал вмешиваться, заверила его, что она и не собирается приближаться к нему.
– Я так боюсь Папы, а он часто у него бывает, как ты мог подумать о таком, его Святейшество никогда такого не допустит.
Ничего на это не ответил обманутый ее жених, но он не был так глуп и точно знал, что сам Папа готов его сделать кардиналом, об этом говорили все, и с усмешкой взирает на любые его шалости. Таким позволено все, для них нет, и не может быть никаких законов. Но что с ней о том говорить, если случилась беда, то отворяй ворота.
И тогда, видя, что он не собирается от нее отступаться со своими дурацкими расспросами и обвинениями, она изменилась в один миг:
– Я готова быть кем угодно, если он подарит мне хоть малую долю того, чем обладает, я буду самой счастливой куртизанкой в этом мире.
Золотое ожерелье сверкнуло на шее ее, напоминая о том, что либо уже свершилось, либо
