обжег пальцы, и, перекидывая ее из руки в руку, дунул на нее.
– Вкусные! – откусив кусочек, сказал Митька.
К нему тут же подошел Дон, и положил голову ему на колени.
– Ой, гляди, признал тебя! Раз еду выпрашивает. И это несмотря на то, что ты его обидел!
– Чем это я его обидел?
– Ты сказал, что алабаи не могут быть служебными собаками. Убедился теперь, что такое Туркменский волкодав? И это все притом, что я его почти ничему не учила. У них это все в крови!
– Убедился! Как он его взял! – и дал Дону целую лепешку, предварительно остудив ее.
– Смотри, кажется, очухался! – сказала Вероника, смотря в щель ставни. – Встает. Качается…
– Еще бы!
Ржавый, встал, и, прижав к животу больную руку, побрел в сторону тайги, даже не оглянувшись на заимку.
Вероника проводила его взглядом. Над тайгой, лугом и речкой сгущался туман. Скоро рассвет. Девушка посмотрела на жадно уплетающего лепешки Митьку и сказала:
– Гляди, уже почти рассвело. Надо уходить отсюда.
Митька чуть не поперхнулся. Он положил недоеденную лепешку, и, посмотрев на девушку, спросил:
– Куда?
– В деревню опасно, в Райцентр тоже. Пойдем в дальнее зимовье. Там они нас не найдут. Если не хочешь идти со мной, иди к дядьке.
– А как же заимка, как золото?
– Что ты все заладил, золото, золото! Нет тут никакого золота.
– Мы уйдем, дом пустой будет. Пусть ищут тут, что хотят. Пока Ржавый до своего напарника доплетется, мы уже далеко будем. А коллеги твои пусть ими и занимаются. Ловят их тут, узнают, кто этот пахан их… Мне без разницы. Надоело в страхе жить.
– Слушай, а ты говорила, отца зимой убили. И почему тогда в дом к тебе стали лазать только в конце лета?
– А я откуда знаю? Все, беру самое необходимое. Лепешки тоже надо взять. Мить, там за печкой тележка стоит. И торба на Дона. Собираемся и уматываем.
Вероника быстро покидала в торбы все самое необходимое, документы, немного денег и кое-что из одежды. В тележку положила все имеющиеся в доме патроны, ружья, подошла к фикусу в огромной кадке и задумалась… Как теперь золото из кадки забрать? Парень с нее глаз не спускает. Придется тащить и цветок…
Митька посмотрел на сборы девушки – ему стало интересно, почему она так странно смотрит на цветок? Он тоже подошел к фикусу и потрогал его глянцевые листья.
– Ты и пальму собираешься с собой брать?
– Это не пальма! Ботаник хренов! Фикус это! Лучше помоги мне его поднять и поставить в тележку.
– Ну, фикус! На фига ты его в тайгу, в такую даль тащишь?
– Память это! О матери моей! Она его в день моего рождения посадила!
– Ну, – почесав затылок, промычал Митька, – тогда да…
– Так ты со мной, – вешая на Дона торбу и привязывая ее к ошейнику, спросила Вероника, – или в другую сторону?
– Конечно
