права. На Ближних Землях происходили незначительные геологические изменения, отражающие большое извержение на Базовой, но «бардак» в молодых мирах стал результатом мощного нашествия беженцев с нее.
Салли посмотрела на Джошуа:
– Держу пари, Хелен не обрадовалась, когда ты отказался к ней возвращаться.
– Да, нам тогда нелегко пришлось. Но я вырос в Базовой Америке и не могу так просто ее бросить.
– Поэтому решил остаться и использовать свои сверхспособности к переходу, чтобы помочь страждущим.
– Не надо так, Салли. Ты ведь тоже здесь. Сама же выросла в Вайоминге…
Она изобразила ухмылку.
– Да, но у меня нет жены, которая пытается утащить меня отсюда прочь. Серьезный аргумент, правда? Или это просто один из долгих периодов, когда она на тебя дуется?
Он отвернулся, сердитым рывком закрепил ремешки маски на затылке и натянул капюшон. Она засмеялась над ним, но из-за маски ее смех звучал приглушенно. Он знал Салли вот уже десять лет, с тех пор как впервые отправился в пробную прогулку в глубь Долгой Земли – лишь затем, чтобы узнать, что Салли была уже там. И за все это время она совсем не изменилась.
Парнишка из Нацгвардии подвел их к полицейской ленте.
– Дом, куда вы идете, прямо перед вами. Двое детей уже оттуда вышли, но мы недосчитались троих взрослых. Судя по записям, у одного из них фобия. Фамилия семьи – Брюэр.
– Ясно, – сказал Джошуа.
– Правительство Соединенных Штатов ценит то, что вы делаете.
Джошуа посмотрел сквозь маску в глаза Салли. Этому мальчишке едва ли больше девятнадцати. Джошуа было тридцать восемь, Салли – сорок три. Джошуа поборол искушение взлохматить светлые волосы парнишки.
– Конечно, сынок.
Затем он щелкнул своим головным фонарем и потянулся к руке Салли.
– Готова?
– Как всегда, – она взглянула на держащую ее руку. – Ты уверен, что твоя фальшивая рука все это выдержит?
Протез левой руки достался ему после их последнего длительного путешествия вместе.
– Возможно, даже больше уверен, чем во всем остальном.
Они пригнулись, зная, что сейчас должно произойти.
– Три, два, один…
И шагнули в ад.
Зола и пемза били их по плечам и по головам; пепел был словно дьявольский снег – серый, тяжелый и горячий, а пемза падала пенистыми кусками размером с гальку. Стоявший перед ними автомобиль был завален камнями, которые уже засыпало пеплом. Фоновым шумом непрерывно звучал гулкий рев, из-за которого невозможно было общаться. Столб дыма из Йеллоустоуна поднялся в воздух уже на двадцать миль; небо, затянутое пеплом, газом и смогом, почти совсем почернело.
И стояла жара. Будто в кузнице пионерского городка. Было трудно поверить, что сама кальдера находится аж в пятидесяти милях отсюда. Некоторые говорили, что даже на таком расстоянии падающий пепел мог снова расплавиться и течь как лава.
Но
