и стоит слегка под углом: в то время как другие дома смотрят на залив, наш смотрит на деревню. Дом Лаклана Брода находится на другом конце деревенской улицы, он второй по величине в деревне после дома Кенни Смока. Не считая тех, кого я уже упомянул, в деревне живут две семьи клана Маккензи, семья Макбет, мистер и миссис Джилландерс, у которых умерли все дети, наш сосед мистер Грегор с семьей и миссис Финлейсон, вдова. Кроме девяти домов в поселке есть всякие дворовые постройки, многие очень грубо сбитые – в них держат скот, хранят инструменты и так далее. Вот какова наша община.
В нашем доме две комнаты. Бо́льшая его часть отведена под коровник, а справа от двери находятся жилые помещения. Пол слегка наклонен в сторону моря, что мешает навозу животных сползать в наши комнаты. Коровник разделен перегородкой, сделанной из собранных на берегу деревянных обломков. Посреди жилой комнаты есть очаг, а за ним стоит стол, за которым мы едим. Не считая стола, из мебели у нас есть две крепкие скамьи, стул моего отца и большой деревянный кухонный шкаф, принадлежавший семье моей матери до того, как та вышла замуж. Я сплю на койке вместе с моим младшим братом, а младшая сестра – в дальнем конце комнаты. Вторая жилая комната находится в задней части дома и служит спальней для отца и моей старшей сестры Джетты: она спит на складной кровати, специально для этого сколоченной отцом.
Я завидую кровати сестры и часто мечтаю о том, чтобы лежать там вместе с ней, но в главной комнате теплее, и в черные месяцы[13], когда животные в доме, мне нравятся негромкие звуки, которые они издают. Мы держим двух молочных коров и шесть овец – больше мы не можем прокормить на нашем участке общинного пастбища.
Я с самого начала должен заявить, что между моим отцом и Лакланом Маккензи существовала давнишняя вражда, возникшая задолго до моего рождения. Не могу сказать, что послужило ее первоисточником, потому что отец никогда об этом не говорил. Я не знаю, по чьей вине она возникла; не знаю также, появилась ли она на их веку или зародилась из-за какой-то стародавней обиды. В наших краях нередко бывает так, что недовольство тлеет еще долго после того, как забывается его причина. К чести отца надо сказать – он никогда не пытался увековечить эту вражду, привлекая сторонников на свою сторону и на сторону своих домочадцев. Поэтому я считаю, что он желал забыть любые обиды, разделившие наши две семьи.
В раннем детстве я страшно боялся Лаклана Брода и избегал соваться за перекресток в конец деревни, где было полно членов клана Маккензи. В придачу к Лаклану Броду там жили семьи его брата Энея и его кузена Питера, и вся троица пользовалась дурной славой за свои кутежи и частые свары в гостинице Эпплкросса. Все они – громадные могучие парни, и им нравится, что люди отходят в сторону, чтобы дать им пройти.
Однажды, когда мне было пять или шесть лет, я запускал воздушного змея, которого отец сделал для меня из обрывков дерюги. Змей упал в какие-то посевы, и я, совершенно ни о чем не думая, побежал, чтобы его достать. Я стоял на
Черные месяцы – зима. –
