type="note">[43]. Вот их следы. Пойдемте по их стопам, чтобы узнать, где они живут.
Они поднялись и пришли к нашей пещере. Повелительным тоном спрашивают нас:
– Где скрылись нагие подвижники?».
Отец Арсений со своей добродушной простотой отвечает им:
– Какие нагие подвижники?
– Вот они дошли до этого места, вот следы их ног!
– Эх, отцы, это мы прошли. Здесь нет никаких нагих.
– Да это не вы! Здесь есть нагие подвижники!
И действительно, это было совершенно невероятно, потому что, как известно, ноги на холодном снегу неизбежно будут обморожены. Но двое подвижников, один верой в Бога, а другой послушанием Старцу, жили превыше законов естества.
В другой раз они снова, неся на себе груз, поднимались по заснеженной тропе к своей каливе. В какой-то момент оба начали выбиваться из сил. Тогда Старец говорит:
– Отец Арсений! Моторчик дает перебои. Давай передохнем, чтобы немного набраться сил.
Подвижники разбрасывают снег в стороны и начинают творить поклоны и теплую молитву. Смешав горячие слезы с застывшей водой, они почувствовали приток новых сил и с легкостью преодолели подъем.
«А в другой раз, – рассказывает отец Арсений, – исполнив свою волю, я получил епитимью[44]. Куда-то мы должны были пойти, но Старец чувствовал себя не очень хорошо. Однако я подбодрил его, и мы пошли босиком по снегу, пока не остановились на полпути.
– Арсений, – говорит мне Старец, – мотор остановился. Что теперь делать?
Серьезно он сказал это или в шутку, я хватаю его и сажаю себе на плечи, пока мы не доходим до каливы. С тех пор я научился более не исполнять своей воли.
Когда мы куда-нибудь шли, то у нас было заведено, чтобы один шел за другим на расстоянии пятнадцати – двадцати метров, дабы избегать празднословия и непрестанно творить молитву. Если случалось встретить кого-нибудь, мы приветствовали его поклоном, не вступая в разговор. Иногда попадались и любопытные. Они видели двух босых монахов, одетых в тряпье.
– Откуда вы? Куда идете? Не холодно босиком-то?
И так далее.
Старец – ни слова. Я же из чувства сожаления не мог не обменяться двумя – тремя словами.
Старец Иосиф (в центре) и отец Арсений (второй слева) с другими монахами в первые годы своих подвигов
Но потом Старец останавливал меня и спрашивал шутливым тоном:
– Что случилось, отец Арсений? Ты поисповедовал человека? Достоин он стать священником?
Таким обходным путем исправлял меня Старец».
– Хорошо, геронда, но разве другие отцы не понимали ваших подвигов?
– Старец скрывался, насколько это было в его силах. И конечно, мы немного прикидывались юродивыми, поэтому многие считали нас прельщенными.
Как-то раз мы отправились на один престольный праздник. После литургии весь народ пошел в трапезную. Последовали за ним и
В православной аскетике это особое «задание», которое дается кающемуся во грехах для того, чтобы помочь преодолеть определенную дурную наклонность (страсть), приводящую к совершению греха. –
