так и сменять их».
Посадским людям и крестьянам было предоставлено право выбирать самим своих судей и сменять их, самим решать, «кому их судить и управу чинить меж ними». Судебные функции полностью передавались в руки выборных судей, список которых за надлежащим оформлением («за поповскими руками и дьяконовскими и со своими приписьми») надлежало посылать в приказ для утверждения. Дьяк приказа «тех излюбленных судей приводит к крестному целованию на том, что им судити во всех делах в правду по нашему крестному целованию», Приказ мог отвести выборного судью, но не имел права назначать сам кого-либо, община в таком случае должна была избрать другого кандидата самостоятельно.
В случае если излюбленные головы и вообще все выборные власти избирались целым уездом, а не только посадом или волостью, их суду и управе «подлежали не только посадские люди и крестьяне, но и все местные вотчинники и помещики по месту жительства и по своим недвижимым имениям». Более того, с избранием «выборных властей по Уставной грамоте в уезде прекращалась всякая судебная и административная власть чиновников, присылаемых от государя, и переходила в руки излюбленных голов, старост, судей под контроль своего общества».
Общество со своей стороны обязывалось платить особый оброк, ежегодно высылаемый непосредственно в царскую казну. Беляев отмечает демократический характер этой Уставной грамоты, представлявшей «местным земщинам свободу – управляться ли самим выборными властями или государевыми наместниками», но в случае выбора наместников Судебник 1550 г., изданный в одно время с Уставной грамотой, предписал обязательное участие в суде наместников или волостелей «выборных судей со своим земским дьяком», без которых суд наместника или волостеля признавался недействительным. «Само судное дело» должно записываться земским дьяком и подписываться земским судьей. Если дело слушалось в наместническом суде, то оно скреплялось печатью наместника, но копия протокола оставалась у выборных судей земского самоуправления.
Земская власть «действовала особо от наместников заодно со своими старостами, сотскими и целовальниками». В помощь себе она учреждала особых приказчиков, которые были защитниками интересов земщины. Обязанности приказчиков заключались в недопущении «своеволий и притеснений со стороны наместников и их пошлинных людей». Наместник и люди его администрации «не имели права взять под стражу и заковать ни до суда, ни после суда, не объявив об этом наперед городовому приказчику; в противном случае городовой приказчик со старостами и целовальниками освобождал взятого из-под стражи и сверх того взыскивал на наместничьих людях бесчестье, смотря по званию обиженного»[24].
И. Д. Беляев считал, что требования земских общин были удовлетворены Царским Судебником 1550 г. и Уставной грамотой, которая, по его мнению, вышла почти одновременно с Судебником. Он не обозначил реквизиты
