Морской берег, синее небо, светит солнце, летают чайки. На переднем плане изображены качели, на них сидит маленькая девочка. Дальше, за ними симпатичный домик, у дверей которого стоят, держась за руки, мужчина и женщина. Они, улыбаясь, смотрят на девочку. Красота. Максим обратил внимание на подпись в нижнем правом углу: «Вот оно, счастье. Аманда».
– Ага, значит, Белоснежку, все-таки, как-то зовут. Не забыть бы. – Он внимательно посмотрел на подпись, словно таким образом пытаясь лучше запомнить имя. – Вот оно глупое счастье, с белыми окнами в сад…
Максим сделал еще пару глотков виски и сказал своему отражению в зеркале:
– Все, пора заканчивать. Или, пожалуй, так. Пора уже что-то начинать.
Выйдя на улицу, Максим выяснил, где он сейчас находится, не обрадовавшись тому, что до его отеля ему придется добираться около часа, и отправился в дорогу. Преодолев половину пути на метро, он почувствовал, что организм его начинает сдаваться. С трудом дотерпев до своей остановки, он выбрался на поверхность и побрел к отелю. Бешено, как ему казалось, светило солнце. Он с трудом управлял своим телом. Проходя мимо продуктового магазина, он зашел и купил большую бутылку воды, которую там же, в магазине, начал лихорадочно открывать, чем привел в изумление продавцов. Руки жутко дрожали. «Допился». Подходя к отелю, он почувствовал, как его тело пробивает дрожь. Войдя внутрь, он уже явственно ощущал судороги. Он никого и ничего не замечал.
– Черт, лихорадка, что ли, – попытался сам с собой поговорить он, но заметил, что с трудом открывает рот. Челюсть свело.
Он остановился. Силы закончились. Поочередно, но очень быстро свело все части его тела. Он начал задыхаться. Попытка ухватиться за перила не удалась, и он повалился. Он с трудом добрался до «ресепшена», возле которого стояла Любовь Кузьминична. По его виду она все поняла.
– Похоже, мне хана, – все, что он мог проговорить, после чего свалился в кресло.
– Волков! Максим Сергеевич Волков!
Максим открыл глаза:
– Простите меня, господа, кажется, я вздремнул. – Максим зажмурился от света. По комнате разнесся дружный добрый смех.
– У вас, видать, крепкие нервы, поручик. Невзначай вздремнуть накануне, может быть, вашего последнего боя.
– Бог с вами, князь! Негоже так говорить, – послышался справа от Максима голос Сабурова. – Максим, рассказывай, что тебе приснилось.
– Увольте, господа, я сам толком не разобрал. Чепуха какая-то. – Максим помолчал мгновение. – Признаюсь, очень грустные вещи, навеянные избытком самогона. И все благодаря вам, Воронцов. Я этого и вообразить не смог бы никогда, при всем желании и самом смелом полете мысли.
– Интригуете, Волков, интригуете. Раскройте ваши грезы, мы будем пытать вас до утра, – потребовал князь Рюмин.
– Так что же, вы поведаете нам о ваших сновидениях?
– Господа, – глухо сказал Максим, – прошу не забывать, что это был всего лишь сон. И во сне я не мог найти свою землю.
– Простите? – не понял Рюмин.
– Я
