мне! Помогите! – взмолилась она.
Двумя шагами маркиз пересек небольшую комнатушку и, схватив сэра Джоселина за плечо, развернул его лицом к себе.
– Убирайтесь отсюда! – рявкнул Хэвингэм.
– Какого черта?! – разъярился сэр Джоселин. – Кто вам позволил вмешиваться…
Но тут он понял, к кому обращается, и умолк.
– Убирайтесь!
Маркизу больше не пришлось повторять это слово.
Сэр Джоселин приоткрыл было рот, словно собравшись то ли объяснить свое поведение, то ли оспорить право маркиза отдавать ему приказания, но тут же передумал.
Негодуя, но и не медля, теряя остатки достоинства, он выбежал из комнаты, и каблуки его застучали по дубовой лестнице.
Маркиз посмотрел на спасенную им женщину и тотчас оценил ее молодость и красоту.
Светлые волосы незнакомки рассыпались по плечам, спускаясь почти до груди, а глаза, круглые от ужаса, казалось, занимали половину лица.
Она шагнула от стены и промолвила с дрожью в голосе:
– Благодарю вас… благодарю вас за то, что вы… спасли меня. Я не знала… я не знала, что… делать.
– Вы попали в ужасное положение, – согласился маркиз. – Но теперь ваш обидчик не вернется, только заприте свою дверь и больше не открывайте ее.
– Я… это было очень… глупо с моей стороны… но я просто не думала… мне не могло и присниться… что на свете существуют… такие мужчины.
Маркиз не мог сдержать улыбку.
– Ну а теперь, когда вы знаете, что это не так, больше не забывайте об осторожности.
– Я… буду осторожна, – ответила она, – и еще раз благодарю вас… очень-очень.
– Тогда давайте спать и забудем о случившемся, – успокоил ее маркиз, словно ребенка.
Он вышел в коридор, закрыв за собой дверь, и ключ в замке юной соседки повернулся прежде, чем он успел войти в свою комнату.
Отходя ко сну, маркиз решил, что вполне может понять сэра Джоселина, воспылавшего страстью к красавице, ночевавшей за соседней дверью.
Подгулявший дворянчик сказал, что давно не видел подобной женщины, и маркиз был солидарен с ним.
Ему захотелось узнать, кто она и почему путешествует в одиночестве. Тут он вспомнил, что сэр Джоселин назвал незнакомку мисс Клиффорд.
«Фамилия довольно обычная, – подумал маркиз, – и она, безусловно, принадлежит леди, волосы которой светятся, как весеннее солнце». Неожиданный поэтический оборот вызвал в душе Хэвингэма умиротворение, и он уснул.
Прошло немало времени, прежде чем испуганное сердце Торильи забилось ровнее, и, возвратившись в постель, она еще долго дрожала.
Ей трудно было представить, что джентльмен может попытаться обманом проникнуть в ее спальню.
Она заметила его внимание к себе еще в кофейне, где этот человек сидел в компании прочих джентльменов. По мере того
