коней и самих отрядников. Саню людской поток обтекал. С ним здоровались, даже улыбались, только как-то вскользь. Мелькнёт знакомый, поклонится –«Здоровья, княжич!» – и канет, не дожидаясь ответа.
Санька на заплетающихся ногах дошёл только до середины лестницы, когда дверь с грохотом распахнулась, и на порог вывалился сам хозяин.
– Нелёгкая их разбери! Не разбудили! О! Да ты едва на ногах держишься. Давай, давай, проходи. Бера! Александр вернулся, топи баню.
– Не надо, – отговорился Санька. – Я только умоюсь и – спать, с утра в седле.
– Как там, Граница как?
– Нормально. Никакого шевеления. Тишина, покой, порядок. Проехались туда-сюда без происшествий.
Санька говорил, ощущая ненужность своего отчёта. Князь внимательно слушал, кивая в такт словам. Но кот-то чуял, что господин хранитель границы также кивал бы, расскажи ему о прошлогоднем снегопаде в Камишере. Кивал бы и поддакивал: ага, ага, я так и думал. Другое дело, что спросить владетельного синьора в лоб, что, мол, происходит, недоставало душевных сил, физических тоже почти не осталось. Засомневавшись уже во всём, Санька решил поспать, а завтра на свежую голову разбираться с предчувствиями и непонятками. Спросил ещё только:
– Шак с Эдом вернулись?
– Нет, – твёрдо ответил Пелинор.
Налетела одетая в свободное домашнее платье Бера, приветливо загудела, затормошила:
– Наконец-то. Может, всё-таки баню?
Санька отрицательно замотал головой.
– Тогда пойдём, Эрика тебе комнату приготовила. Там помоешься и – спать.
Хозяева проводили усталого кота до его новой спальни и только на пороге отвязались. Комната оказалась пуста. Отвёрнутым одеялом подманивала кровать. В дверь тихонько постучали. Санька, помедлив, разрешил войти. Но это оказалась не Эрика. Двое слуг принесли лохань с водой. За ними вошёл третий с подносом в руках. Кот потянул носом. Пахло вкусно, беда только – аппетита не было никакого. Пока он стаскивал запылённую, кое-где порванную одежду, приготовили ванну. Он поплескался, смыл пот и, не дожидаясь пока вода остынет, вылез из лохани. Полотенце, просторный мохнатый халат, ужин холодным мясом и вином…
Его мутило, как с памятного похмелья. Хотелось швырнуть кувшин с вином о стену, вообще перевернуть стол.
Случилось ведь что-то! Случилось! Он это чуял. Плевать, что пограничье. Пробившееся сквозь пелену нечувствия ощущение беды, скребло кожу и зудило когти.
Саня так глубоко задумался, что не заметил, как в комнату вошла Эрика. Очнулся только, когда она тихонько положила ему на плечи руки. Саня вскочил от неожиданности.
Девушка была бледна, как приведение. Веснушки рассыпались по восковому лицу пыльным горохом. По щекам тянулись непрерывные дорожки слёз.
– Я боялась, что ты не вернёшься.
Эрика уткнулась ему в грудь. Плечи задрожали.
Да что же это такое?! Наваждение, не иначе. Даже в её слезах
