удерживая вторую руку в кармане, словно городской шериф, Ленни вошёл в загон. Он медленно проходил мимо одного стойла, другого, третьего, и пристально всматривался в скотину, словно тюремный надзиратель обходит камеры, до отказа набитые заключёнными. В итоге он остановил свой выбор на загоне со свиньями, когда вспомнил, что дедушка пообещал зарезать свинью. Леон посчитал, что разницы никакой: вонзить нож в сердце, или пристрелить. Он опустил ружьё с плеча, правую ладонь продолжал держать на рукояти, а левой поддерживал ствол, направляя дуло на цель. Выбор пал на самую крупную свинью. Прищурив левый глаз и направляя ствол на свинью, он произнёс:
– Решением суда штата Техас, вы приговариваетесь к смертной казни. Привести приговор в исполнение!
Прозвучал мощный выстрел. Настолько мощный, что Леон отлетел назад на пару метров. Но, столь сильная отдача, лишь раззадорила мальчишку. Поднявшись на ноги, он заметил, что свинья всё ещё дёргается. Вскоре она начала визжать. Ленни в спешке отодвинул рукоять от стволов. Достал опустошённые гильзы. Заново зарядил. Наставил дуло. Прицелился и… последний вздох свиньи и ещё один полёт малолетнего хулигана. Свинья стала первой жертвой Леона. Пока дедушка с бабушкой не вернулись, он отправился в дом, прихватил тесак, пару ножей и топор для разделывания туши. Он выгнал из стойла всех остальных свиней, оставив лишь жертву шестнадцатого калибра. Надо сказать, для тринадцатилетнего мальчишки он довольно-таки успешно разделал свинью. Отделённые от шкуры и разрезанные на части куски мяса Ленни кое-как подвесил на крюках. Дедушка Назарио и бабушка Летиция вернулись из города. Дедушка остановил свой пикап как раз перед загоном для скотины. На входе в загон вырисовывалась фигура Леона, державшего в правой руке окровавленный тесак и весь запачканный кровью с головы до ног. Даже по лицу стекали капли крови. Бабушка тут же выскочила из пикапа:
– Боже! Что тут произошло?
– Дедушка, у меня для тебя сюрприз.
Дедушка Назарио поспешил внутрь загона. Находясь в объятиях бабушки, Леон сумел повернуться лицом к дедушке и прокричать ему вслед, взмахнув окровавленным тесаком:
– Я МУЖЧИНА!
Дедушка Назарио увидел разделанную тушу подросшей свиньи, после чего развернулся и заулыбался. Он обрадовался тому, что его тринадцатилетний внук смог разделать такую огромную тушу, даже не подозревая о том, какими тёмными делишками тут промышлял его внучок, пока их не было на ферме. В тот день Ленни уже имел веские основания для того, чтобы к нему обращались не по имени, а по прозвищу «Мясник», или как его прозвали газетчики – «Ленни Мясник».
После каникул Мясник вернулся в город и продолжил работать в мафиозном баре. В первый же день ему было непривычно обслуживать столики и протирать автомобильные стёкла на парковке. Эти занятия казались ему до боли унылыми после того, чем он занимался
