с неё трусики, встал на колени у неё между ног. Черная шёрстка у неё внизу тоже была такой, как надо, не слишком густой, не слишком редкой, аккуратный треугольник, подбритый с боков. Она была уже мокрой и слегка пахла малиной. Он нащупал языком выпуклый бугорок. Таня застонала громче, вцепилась в плед. Когда она начала вскрикивать и рефлекторно подаваться бёдрами вверх, навстречу его языку, он осторожно просунул два пальца ей внутрь и начал гладить самое шершавое место там, внутри. Он старался не делать лишних движений и не прерываться. Через полминуты Таня замерла, странно вскрикнула, потом обмякла. Павел поднял голову и посмотрел на Таню. Она лежала, глядя вверх, и казалась ошеломлённой тем, что с ней произошло. Павел встал и быстро разделся. Он приподнял Таню, откинул плед и одеяло, положил её в постель и лёг рядом. Он хотел опять приласкать её, но она вцепилась в его плечи и только повторяла: «Ну, ну…» Не понять её было невозможно. Она кончила ещё два раза, он почувствовал это и внутри, и по тому, что она опять, как в первый раз, замирала на секунду. Дольше он уже сдерживать себя не мог и поспешил к финишу. Какое-то время Павел лежал молча, потом повернул голову к Тане. Таня ещё тяжело дышала, и глаза её были закрыты. Павел понимал, что всё было хорошо, но хотел знать наверняка. Он привстал на локте и поцеловал Танин кончик носа. Таня открыла глаза. «Всё хорошо?», – спросил он. «Больше, чем хорошо», – ответила Таня и опять закрыла глаза. Павел откинулся на подушку.
– Почему ты пахнешь малиной?
– Это такое специальное маслице.
– Ты всегда им мажешься?
– Всегда после душа. Тебе не нравится? Есть с запахом вишни, ванили, есть совсем без запаха.
– Пусть будет малина. Выходи за меня замуж.
Таня скосила на него удивлённые глаза: «Так сразу замуж?» Павел неожиданно для себя сказал: «Я тебя, наконец, нашёл и очень боюсь потерять». «Ладно, решительный ты мой. Завтра воскресенье, пойдём знакомиться с моими родителями», – ответила Таня и засмеялась.
2012. Флоренция. Площадь Сеньории
Статуя Давида издалека бросалась в глаза, и у Тани возникло ощущение, что она несоразмерна небольшой площади и зданиям на ней. Давид был огромен. Таня испытала неловкость от близкого соседства его обнажённой фигуры. Это её удивило. Столько видела обнажённых скульптур, сама рисовала обнажёнку, когда училась в студии и вдруг… Они подошли к фонтану, и площадь открылась во всю свою ширину. Слева, около Палаццо Веккьо, – Давид, Зевс, большой фонтан, конная статуя, Лоджиа Ланци с её скульптурами; справа – пустая площадь, не уравновешенная ничем, кроме ряда невысоких домов. Возможно, раньше, во времена Микеланджело, площадь заполняли торговые ряды, и это отсутствие равновесия не так бросалось в глаза. Павел уже готов был предложить вернуться обратно по мелким улочкам, но Таня попросила: «Пойдём к реке».
Они вышли к Понте Веккьо в тот
