гостя, встретят турели с автоматами и заминированные три верхние ступеньки.
– Ну, всё, ты от меня больше не отвертишься, – она схватила меня за ноги и повалила на пушистый ковёр в её гостиной – Начну пытки прямо сейчас.
– Исабель. – засмеялся я. – Исабель!
– Чего тебе? – продолжала она в шутку удерживать меня на полу.
– Откуда ты знаешь, такие экзотические, тайские бойцовские приёмы?
– У девушек должны быть свои секреты.
– Теперь я понимаю, как плохо на тебя влияю. Ну, отпускай меня. Я буду хорошо себя вести.
– Мне не нужно, чтобы ты вёл себя хорошо. Мне нужно, чтобы эту ночь, ты провёл у меня дома.
– Эту ночь никак нельзя, – её руки стали меня щекотать, она знала все мои болевые особенности тела.
– Ночные дела, опять важнее дневных?
– Пощади. На счёт важности не уверен, но интереснее точно.
– Интереснее времени проведённого со мной?
– Время, проведённое с тобой, имеет исключительную ценность для меня, – она перестала меня пытать.
– Ладно, завтра утром я поеду к родным в гости, так что мы не увидимся целых два дня. Обними меня покрепче. Ох! – косточки в её спине захрустели. – Ну и силищи в тебе. С тобой костоправ не нужен. Решил меня приплющить немножко.
Домой от Исабель прибыл только к одиннадцати. Задержка сверх меры. Фазы быстрых снов у меня начинаются в десять, десять пятнадцать. Теперь нужно навёрстывать. Шторы задёрнуть, дверь закрыть. Лежу расслабляясь. Руками к животу, прижимаю две воображаемые, выкраденные карты. Так проще настроится, что они сразу будут при мне. Медальон, слегка давит на грудь. Золото весомый металл. Во всех смыслах. Зато вправленный волосатик приятно холодит. Особенность у горного кварца такая, холодить и не нагреваться. Супер проводник.
Наконец я расслабился. Появились первые симптомы плавающего сна. Моё тело словно опустили на воду, с большим содержанием соли. Оно поплыло. Голова моя упёрлась во что-то. Наверно доплыл до спинки кровати. Я открыл глаза. Яркое синее небо без намёка на облака. Я остаюсь на плаву, но уже в горизонтальном положении. Ноги не нащупывают дна. Передо мной простейшая лодка, из четырёх бамбуковых стволов, перетянутых верёвкой, в диаметре, сантиметров тридцать каждый. В середине, на циновке, сидит узкоглазый, азиатский старик, в широчайшей соломенной шляпе. Тень от неё, укрывает всё его тело.
– Где я?
– В Поднебесной Грёз, – говорит мне старик, на мандаринском наречии.
– Красивое иносказание отец.
– Это не метафора.
– Лодка выдержит двоих? – старик кивает, показывает рукой, чтобы я залезал. – Подбросишь к берегу? – он безмолвно указывает, на донную бамбуковую жердь.
Я залезаю. Отталкиваюсь от дна. Метра четыре, не глубже. Мы скользим по водной глади. Картинка становится всё резче и резче. Разрезая поверхность, слегка задранным вверх, тупым носом. Лодка не сильно
