target="_blank" rel="nofollow" href="#n_2" type="note">[2].
ГЛАВА ВТОРАЯ
Тина покидает класс с высоко поднятой головой, а я отправляюсь в магазин в поисках «покоя», но вместо этого встречаю свою маму
На улице по-прежнему валил снег.
Асп стоял к нам спиной и, скрипя мелом, обрушивал на черную доску снегопад белых цифр. Даже со спины было заметно, что у него что-то не так с волосами. Он был похож на престарелого скинхеда. Случись кому увидеть нас вместе на улице – вполне могли бы принять за сынка и папашу. Только вряд ли бы это сходство Аспа обрадовало.
Он и словом не обмолвился о том, что произошло во время классного собрания. Но мне от этого было не легче. Не так-то просто оставаться справедливым к тому, чей отец залепил вам волосы жвачкой.
Я старался избегать стычек. Но стоило Аспу взглянуть на меня, и мускулы его лица мгновенно приходили в движение, заставляя дергаться правый угол рта. А он с меня глаз не сводил!
Я пытался разобраться в вихре цифр на доске. Может, если на них долго смотреть не отрываясь, они и раскроют свою тайну? Я пялился на эту математическую вьюгу так, что глаза заслезились. Мне казалось, что углом этой самой доски мне все мозги вышибло.
Вот я и не заметил, когда зазвучал этот хор!
Поначалу звук был тихий, но постепенно весь класс наполнился однотонным мерным гудением. Получалось здорово – словно псалом или что-то в этом роде.
Асп еще суетился у доски, а я уже смекнул, что́ за этим последует. Даже с закрытыми глазами я мог под опущенными веками смотреть этот фильм: вот учитель ковыляет к моей парте, словно радиоуправляемый робот, при этом рот его непрестанно подергивается.
– Хватит! Мое терпение лопнуло!
Я продолжаю сидеть с закрытыми глазами. Была охота на него таращиться! Но вот вокруг нас все смолкает. Я чувствую на своей беззащитной макушке его дыхание – холодное, словно порыв ледяного ветра, прилетевший из Сибири. Глаза мои все еще слезятся от таращенья на снежный вихрь цифр. И живот свело. Долго я так не выдержу.
– Я сыт по горло твоими выходками! – шипит Асп где-то возле моего левого уха.
– Да это не я!
Я тщетно пытаюсь справиться с мускулами живота.
– Ты что, думаешь, я олигофрен какой?
Он издает сухой смешок.
– Не знаю.
Я тоже подхихикиваю, хоть и не могу взять в толк, кем, он решил, я его считаю. Ну и влип я! Теперь и другие ребята начинают смеяться. А я так уже просто покатываюсь со смеху: вот бы свести все к шутке, чтобы избежать очередной стычки.
Господи, как я хохочу! Но, подняв глаза, замечаю, что никто больше не смеется.
Асп сверлит меня леденящим взглядом.
– Тихо! – орет он.
И тут мой желудок скручивает, словно судорогой. Я пытаюсь сдержаться, но тщетно. Ргы-ы! Что тут поделаешь? Такой уж мне желудок от мамы достался.
Асп зыркает на меня с отвращением.
– Извините, –
