о котором я поведал тебе, было сотворено Господом Богом нашим ради спасения всего племени людского. Да, это воистину так. Это великое таинство Господне: Он сотворил Сына Своего без плотского греха и отдал Его людям на муки и терзания…
– Так пусть же он повторит свое чудо! – вдруг жарко выдохнула Ольга. – Муж мой стар с рождения своего и немощен со дня первой супружеской ночи, старик!..
Она резко оборвала горячечное признание, и священник успел увидеть, как яростным гневом сверкнули ее глаза, во мгновение ставшие из голубых стальными. А Ольга, приметив его осторожный взгляд, выдавила сквозь стиснутые зубы:
– Ты умрешь в страшных мучениях, если из уст твоих прозвучит хотя бы намек…
– Пред Святым крестом клянусь в вечном молчании своем! – Он торжественно перекрестился и поцеловал крест. – Но не требуй невозможного. Великое чудо непорочного зачатия должно быть лишь для супруга твоего, женщина. Лишь для супруга единого. И тогда ты обретешь сына, а Великое княжение Киевское – преемника на Княжеском Столе.
– Сына?.. Ты сказал: сына?
Он не задумался с ответом. Даже поднял руку в знак торжественной клятвы:
– Силы небесные пророчествуют тебе грешными устами моими, княгиня!
Он не только святотатствовал сейчас: он шагнул к краю пропасти, давая такое необдуманное обещание. Но она ждала именно этих слов, и последняя капля наполнила чашу веры ее.
– Да будет так.
– Да будет так, – повторил он с облегчением. – Избранник твой станет посланцем небес, коли не ошибешься ты в своем выборе, великая княгиня.
– Коли случится сие, я щедро награжу тебя и общину твою. И заря христианства взойдет над всею землею русичей!
– Да будет так, светлая княгиня наша!..
Княгиня пошла к выходу, но внезапно остановилась. Постояв некоторое время спиной к священнику, повернула голову, спросила через плечо:
– С чего начинается служение твоему Богу, старик?
– Начни с доброго дела, светлая княгиня наша.
– Ты спешишь, старик, – усмехнулась Ольга. – Я еще не проверила могущество христианского Бога.
И вышла из моленной избы.
Стояла душная летняя ночь, ущербную луну прикрыли облака, и ничто, казалось, не способно было нарушить тихий покой уснувшей природы. Беззвучно катились воды Днепра под обрывом, робко вздыхая, ворочалось зверье в норах, не плескалась рыба в реке, и деревья сонно опустили листву, терпеливо дожидаясь первых проблесков рассвета. И только блеклое пятно горящего костра светилось на песчаном откосе у входа в недавно вырытую пещеру.
В пещере жарко горел очаг. Отсветы пламени скользили по неровным песчаным стенам, рождая пугающие тени, когда внезапно вспыхивали сухие коренья и странный запах начинал щекотать ноздри.
Коренья подкладывала
