уверена. Твой Лешик… – Я не договорила и постаралась улыбнуться.
– Да, понимаю. Лешик может взбрыкнуть и все испортить, – нахмурилась Наталья. – Но это мой крест, понимаешь? Не всем же везет, как тебе.
– Я бы хотела, чтобы и ты стала счастливой.
– Господи, ну что же ты мне сердце рвешь! – Она, едва не расплескав бульон, вырвала у меня из рук кружку, отставила ее в сторону, обняла меня. В этом была вся Наталья – порывистая и отчаянная, не боящаяся заразиться, готовая на любые жертвы ради тех, кто ей дорог. Я, обнимая ее, вдруг подумала, что люблю Наташу даже больше, чем Артема. Она всегда была мне как сестра.
– Ты расскажи, как дела. Твои не ссорились? – спросила я. Под «твоими» я имела в виду родителей Натальи и ее жениха.
– Не особо… Но да, несколько раз успели поцапаться. Отец хочет расширять производство, а Лешик против.
– Тяжело, наверное, вам всем вместе.
– А что делать… – Наталья отстранилась, перебросила свою тяжелую косу на грудь. – Да, я понимаю, не должны родственники в одной команде работать, но, с другой стороны, только родные люди и могут друг друга поддержать… – Она помолчала, затем поднялась: – Ладно, пора. Ты к моему дню рождения успеешь выздороветь?
– Я надеюсь.
– Приходи обязательно. Вернее – приходи-те!
Наталья еще раз звонко чмокнула меня в лоб и скрылась за дверью. Но не ушла – я услышала, как она о чем-то говорит с Алевтиной. Судя по некоторым фразам, которые мне удавалось услышать, речь шла о гимнастике для похудения. «Спорт и Тугина – вещи несовместимые!» – подумалось мне.
Я опять закрыла глаза, затем мне показалось, что дверь в комнату хлопнула, а возле моего лица даже как будто пронесся холодок. И еще я ощутила запах. Горький табачный аромат. Я открыла глаза. Из-за стены по-прежнему доносились голоса: спокойный, рассудительный – Натальин и жалующийся, вдохновенно-трагический – Тугиной.
Но сейчас посреди моей скромной комнатушки стоял… Лешик. Как он тут оказался? Наверное, входная дверь опять не до конца захлопнулась… Впрочем, какая разница – теперь, когда этот не самый приятный человек материализовался, словно из воздуха и клубов сизого табачного дыма, рядом со мной.
– Привет! – стараясь, чтобы мой голос звучал максимально дружелюбно, произнесла я.
Не знаю, ответил мне Лешик или нет… Во всяком случае, ответа я не услышала.
Он довольно долго стоял посреди комнаты, чуть наклонив голову и засунув руки в карманы короткой «автомобильной» куртки из темного вельвета со стоячим воротничком. Черная водолазка, черные узкие джинсы, какие-то немыслимые ковбойские ботинки… Пижон.
Волосы – темные, густые, мягкие и довольно длинные – были пострижены странно, словно клочками: обгрызенная челка, вихры на висках и сбоку, у шеи… И сквозь эти вихры проглядывали торчащие в стороны, словно у гоблина или еще у какого-то сказочного существа, уши.
Длинный, с горбинкой, довольно кривой нос, мешки под глазами, складки
