ей возможность проанализировать мельчайшие детали телодвижений, что являлось, помимо манеры речи, главной целью ее исследований.
– Я не могу, – настаивал заключенный. – Не перед камерами. Если я это сделаю, я мертвец.
Кто-то убедил его. Эвелин ничуть в этом не сомневалась.
Хотя, учитывая умение подопечных лгать, она легко могла ошибаться. Не исключено, что он просто все придумал.
– Но кто может вам навредить? – Она наклонилась ближе. – И как?
Эвелин изучала личность Хьюго Эвански с тех самых пор, как три месяца назад, в ноябре, был наконец открыт Ганноверский дом. Он был одним из первых психопатов, переведенных сюда, и набрал 37 очков из 40 по так называемому доработанному опроснику Хэара для выявления психопатии. Однако если посмотреть на него или поговорить с ним, никому бы и в голову не пришло, что этот человек способен на убийство. С самого начала он казался Эвелин умным, покладистым и, главным образом, вежливым. Иногда он даже был готов ей помочь.
От этого ей было слегка не по себе, но будь у нее среди психопатов, изучать которых она приехала на Аляску, друг, им бы точно был Хьюго. Может, именно поэтому она была готова поверить ему, невзирая на то, что он совершил в прошлом, и то, что ей довелось пережить самой.
– Но я ведь был прав насчет Джимми, не так ли? – сказал он.
Полтора месяца назад он предупредил ее, что один заключенный собирается повеситься на простыни. Если бы не Хьюго, Джимми Уайз сейчас был бы мертв.
– Да, но вы не требовали, чтобы я рисковала жизнью, чтобы получить эту информацию.
– Потому что Джимми не угрожал мне!
– А кто вам угрожает сейчас?
Зажмурив глаза, он ударил лбом по стеклу. Эвелин ждала.
– Что я могу сделать? – спросил он после долгой паузы. – Как мне заставить вас поверить мне? Чтобы вы согласились поговорить со мной наедине?
Он задушил пятнадцать женщин и покушался на ее жизнь. А значит, он ничего не может сделать, потому что Эвелин не настолько глупа, чтобы вновь подвергать себя опасности.
– Извините, – сказала она. – Мне действительно очень жаль.
Его взгляд упал на четырехдюймовый шрам на ее горле.
– Значит, это из-за него?
Эвелин потрогала рубец. Что ж, в некотором смысле, Хьюго прав. Но ее позабавило, что он взял на себя личную ответственность за свое поведение в тот день, когда они встретились. Она могла бы напомнить ему об этом, но ее больше интересовало то, что он хотел ей рассказать.
– Да. Именно.
Поднявшись со стула, он прошелся по всей длине крошечной комнатушки, которая была «его» половиной места их обычных встреч, – этакий аналог «кушетки психоаналитика».
– Я никогда не допущу, чтобы с вами что-нибудь случилось, – сказал он, – если только смогу.
– А как же то, что случилось в Сан-Квентине?
В этот раз она не смогла сдержаться…
– Тогда
