Я изредка поглядывала на часы. Еще чуть-чуть, подумала я, и он не успеет на метро. И мне придется оставить его ночевать. Полночь, февраль, Медведково, я одна в квартире с двадцативосьмилетним мужчиной. Мама, что делать…
Почему я не позвонила Мише? Почему не рассказала ему обо всем? Приехать он бы уже не успел, но я хотя бы поставила его в известность. Не чувствовала бы себя преступницей, скрывающей у себя в квартире…
Что? Безумное чаепитие на кухне? Странного элегантного типа, страдающего чудовищными мигренями и закуривающего от спичек?
Бред.
Сандр открыл глаза с видом человека, приходящего в себя после клинической смерти. Никогда не наблюдала такого, но мне казалось, это должно выглядеть именно так.
– Здесь можно курить?
Я покачала головой.
– На балконе?
– Да. Там даже пепельница гостевая есть.
Он кивнул и встал. Я проводила его через темную гостиную на балкон и почему-то сама тоже вышла. Ветер пробирал насквозь, плитка обжигала ноги холодом через тапочки. Я по-прежнему была в своем "джазовом" платье и тонких колготках. Сандр стоял на ледяном полу в одних носках и, судя по всему, не испытывал ни малейшего дискомфорта.
– Ты замерзнешь, – бросил он через плечо.
Я послушно кивнула, как маленькая девочка, и вернулась на кухню. Полпервого. Он точно не успеет на метро. Ну и хрен с ним, подумала я вдруг сердито. Пускай добирается, как знает. Не виновата же я, что он вдруг собрался тут помирать. Это не мои проблемы.
Я уже начала печатать Мише сообщение с вопросом, очень ли невежливо будет выкинуть его брата из дома почти в час ночи, когда почувствовала на себе взгляд Сандра. Я подняла глаза. Его лицо выглядело непроницаемым.
– Я думаю, мне пора.
Я кивнула. Он прямо-таки читал мои мысли.
– Спасибо большое за… угощение.
– Не за что.
Он еще немного постоял, потом исчез в прихожей. Я отложила телефон и вышла его проводить.
– А как ты поедешь? – спросила я. – Метро уже не работает.
Он стоял на одном колене, завязывая шнурки.
– Во-первых, я могу взять такси. А во-вторых, идея прогуляться пешком не кажется мне такой уж страшной.
– Ты замерзнешь, – повторила я его фразу.
Поверх свитера у него было только пальто, еще более тонкое и стильное, чем мое. Не самая подходящая одежда для ночных прогулок зимой.
– Вряд ли, – усмехнулся Сандр, вставая. Он был высоким, темным и каким-то… готическим. В архитектурном смысле этого слова.
И это оказалось опасным сравнением. Потому что готика давно стала моей страстью. Все свои работы в институте я посвящала тому, чтобы найти ее следы в современной архитектуре, все мои проекты, так или иначе, носили в себе ее черты. И вот передо мной стоял человек, абсолютно точно воплощающий в себе основополагающие принципы готической архитектуры. Я не знаю, в чем это выражалось. Во всем. И это открытие оказалось таким мощным эстетическим
