«хватит быть растением!», «легкий как пух» (не обо мне), «горький как полынь», «дать дуба», «смотреть в корень», «деревянный, дубовый» в смысле бесчувственный, «нежны ветви ног» (спасибо Максимилиану Волошину).
Как задолбали эти поэты.
Еще мне нравится: «лаять не на то дерево». То есть активно стремиться к ложной цели.
«Лес рубят – щепки летят».
И «наломать дров». Это уж точно обо мне.
Сегодня важный день. Сегодня я понял, как снять проклятие.
Нет, я не шучу.
Для начала я расскажу вам сказку и две притчи.
К черту притчи! Расскажу только сказку:
Жил-был в деревне неплохой, в общем-то, парень. Но однажды ведьма с железными зубами наложила на него проклятие. Парень превратился… в осла. В серого такого, с мягкими ушками. Парень не растерялся, отправился в лес, подстерег ведьму у пряничного домика… и забил ее на хрен своими копытами! Проклятие исчезло. Конец сказки.
Теперь понимаете?
Я взял телефон, тот почти разрядился. Ничего, на один звонок хватит. Набрал номер.
Она ответила почти сразу. Я сказал:
– Здравствуйте, Элеонора Андреевна. Это Саша. Вы можете говорить?
Она до пенсии работала детской медсестрой. Обходила новорожденных по всему участку. В жару, в холод, в дождь и снег, с больными ногами. Многие знали ее по имени – Элечка Андревна, говорили дети. Они ее любили, кажется. Хотя, думаю… и опасались немного.
Я бы на их месте точно опасался.
Она не бросила трубку – хотя я был к этому готов. Она сказала: слушаю. Что ты хочешь мне сказать?
Я сказал: представьте, я сегодня прилетел в Томск. Через десять минут буду у Веры. Представляете?
Голос ее дрогнул: что ты… что ты хочешь, Саша?
Она поняла. Мы, монстры, всегда можем поговорить на одном языке.
Я сказал:
– Догадайтесь.
Я сказал:
– Вы можете это снять?
Я даже сказал:
– Пожалуйста.
Пауза. Я слышал в трубке ее дыхание. На короткое мгновение я даже поверил, что все будет хорошо…
Зря.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Саша.
Жизнь макает нас в дерьмо круглосуточно. И у нее нет перерывов на обед.
Теперь я в этом убедился.
Она не оставила мне выбора. Ведьма – не оставила.
Тогда я сделал глубокий вдох. А затем подробно описал, что сделаю с ее дочерью, с ее ненаглядной Верой, как это будет, на сколько кусков я ее порежу, сколько раз оттрахаю ее останки, и каким будет мой оглушительный подарок на ее, тещи, будущее шестидесятилетие. Я рассказал, как буду протыкать плоть ее дочери своими корявыми, острыми как сучки, сухими руками-ветками. Целовать Веру покрытыми корой и наростами губами. А вы знаете, что у меня с языком? Вы не поверите! Это будет нечто… удивительное.
Я говорил, и говорил, и сам себе верил. Потому что
