попрощались.
Глава третья
1
Третье по счету здешнее утро Тетюрин пришел посвятить в номер 420 общению с Ритой.
Не получилось.
Через минуту пришли Кукин и Филимонов, ощущенье возникло толпы.
Кукин запел, по обычаю, Лазаря – о новой идее – концептуальной, ночью его опять осенило. Вот и кофейник созрел. Пили кофе совместно. Рита красила губы.
Потом в штаб заявился некий тип с бакенбардами, озадачен он был мониторингом, принес газетные вырезки; не уходил, надлежало зачем-то размножить – в двух или трех экземплярах; он размножал. Рита ушла в туалет, такая подробность. С бакенбардами снимал ксерокопии. Кукин вещал. Филимонов млел у окна, подставив солнцу лицо. Тетюрин скучал. Рита вернулась – опять за компьютер.
Ксерокопия, подумал Тетюрин, увлеченный темой энергия слова, будет когда-нибудь так же звучать, как сегодня для нашего уха дагерротип. Он полагал, дагерротип «для нашего уха» звучит романтически. Как бакенбарды.
Заметил: не нужен здесь никому мониторинг. Вот Колян («Приятного аппетита…»). Взял заметку – брезгливо отбросил.
– Кончилась бумага, – сказал с бакенбардами, вопросительно посмотрев на Филимонова.
– Ладно, хватит, – Филимонов сказал.
Тот сложил в стопку, что было.
Филимонов достал пачку денег, вынул пару бумажек лениво, протянул, не глядя кому. Тот сказал, уходя:
– До свиданья (…и взяв).
– …из чего следует, что действительность и реальность далеко не синонимы, – закончил Борис Валерьянович последнюю мысль, за которой никто, однако же, не следил.
Борис Валерьянович Кукин ждал вопросов.
Тихий ли ангел пролетел, милиционер ли родился – молчали.
Не хотелось работать. Въезжать.
Утро есть утро.
Тетюрин рассеянно просматривал принесенные вырезки. Сверху лежало о конкурентах. Вот Каркар делится рецептом приготовления супа из яблок с рисовыми клецками. Вот отчет о посещении Шутилиным водозаборной станции. «Монолиты» с лопатами – групповой портрет представителей блока «Монолит» на воскреснике: саду цвесть!.. Ниже о наших. Богатырев рассматривает кольчугу в краеведческом музее, сейчас примерит. Обаяшечка Жанна, дочь Несоевой – улыбка: рот до ушей – повествует о маме. Конкурс анаграмм, тур третий. Ничего особенного: спаниель – апельсин; «все на перестановку букв!» – победителей ждет приз, изобретайте анаграммы.
– Зачем? – Тетюрин протянул листок Филимонову.
– Велено, – зевнув, ответил Филимонов.
Слово «велено» в его устах означало «велено Косолаповым».
Тетюрин так и не понял, зачем вырезать анаграммы, присланные читателями.
– А кто такой политолог Самсонов?
– Ну есть тут один, – сказал Колян, хрустя печеньем, – неясной ориентации.
– На Шутилина работает, – сказал Кукин.
– Нет, – возразил Колян, – Шутилина он тоже мочит.
– Чья-то
