равновесия.
– Жанн… Прекрати! Я и так в таком состоянии, что разорвалась бы на части. Одна бы половина бежала без оглядки, куда глаза глядят, вторая домой рвется от беспокойства.
– Хочешь, я буду заглядывать к ним? Или могу девочек забрать на дачу на три дня до твоего приезда. Завтра не могу, есть важное дело.
– Руслан не отпустит. Мне кажется, он их вместо заложниц оставил, чтобы манипулировать мной. Я никуда не денусь, пока они там. Он же это понимает и давит меня, давит, давит. Играет в хорошего отца… Жанка, я не могу больше. Я постоянно хочу плакать, у меня все валится из рук, я ничего не хочу, кроме как зарыться в подушки, спрятаться и чтобы никто не нашел, не трогал.
– Дин, я все понимаю. Мне так жаль тебя, сама с мокрыми глазами. Я из-за ваших историй замуж выйти не могу, боюсь. Как скажет мне кто, что любит, я и бегу без оглядки. У вас с Русланом не жизнь, а «американские горки». Ты то счастлива до соплей, то соплями же и обливаешься. Кровавыми.
– Так и есть. И разобраться не могу, что чувствую к нему. То бесит до рези в животе, то люблю, как не знаю кто. Меня все бы в нем устраивало, если бы он только не давил, доверял, я же поводов не давала. Он всем хорош, если бы не пил, не бил, девок не обижал излишними требованиями, и не манипулировал.
– Вот манипулятор он да, отменный. Всегда таким был. Но в отношении тебя это, опять же, от болезненной любви. Может, он помешался слегка на этой почве? Не понятно, что это. Вроде из хорошей семьи, детских моральных травм не было… Хотя… Чужая семья – потемки. Вы вот тоже смотритесь внешне любящей счастливой благополучной парой, а какой котел у вас кипит, мама дорогая… А может гипертрофированное чувство собственности, тогда без психолога или даже психиатра не обойтись.
– Ага, скажи ему только про психолога… Я уже говорила. Никогда в жизни он пойдет.
– Как знать, как знать… Диночка, меня уже тащат за руку. Ты же в ночь работаешь? Я приеду домой, попереписываемся. Целую. Все будет хорошо.
– Ладно. Правда, пиши. А то совсем хреново что-то…
– Обязательно! Все, пока.
От разговора с подругой осталось двойственное чувство. Я верила подруге, что ни на что мне во вред она бы не подписалась. Но впервые у нее от меня была тайна, да еще с моим супругом. Невероятное событие. И это ее «как знать»… Неужели ей удалось убедить Руслана обратиться за профессиональной помощью? Не это ли то самое «после запятой»? Жанка ведь знает, что я сейчас по косточкам разложу наш разговор. Может, это намек, чтобы облегчить мои муки неведения? Может, позвонить Руслану?
– Привет, Руслан.
– Динка! Привет, родная! Как дела?
– Хорошо. Спокойно. Ночью мало станций и работы.
– Назад тоже в ночь?
– Да.
– Дин, у меня дело в Москве образовалось…
– Ты что, прилететь собираешься? Опять начинаешь?
– Дин, ну дослушай! Я, наоборот, не хочу лететь именно потому,
