style="font-size:15px;"> – Но вот когда я вижу таких молодых людей, сердце радуется, – Иларион, Шеремет и послушник – все, кроме сурового человека у шторы, чему-то мечтательно улыбнулись. Иларион, наконец, присел.
– Хочу вам сказать, что это не просто работа, не просто газета, не просто партия… Это товарищество, это собор. Вы уже успели почувствовать, какая ангельская жизнь в Слободе? Как хорошо и спокойно!
– И воздух! – резко вскричал Шеремет. Послушник подлил и ему чаю.
– М-да… – мямля, Гортов выплюнул изо рта какую-то жеваную бумагу.
– Прошу вас, афонский мед, – Иларион пододвинул в центр стола розетку с рыже-оранжевой жижей. Медовая нитка блеснула и сразу исчезла в его бороде. – И ты, Шеремет, угощайся!
Шеремет мед не хотел, он и так благолепно сиял, сочась медом, с его лица батюшка мог бы черпать мед.
Возле окна был постамент с уменьшенной копией Слободы. Она была выкрашена в серый блестящий лак, но кресты и купола были золотистые. Всюду возвышались луковки храмов, с одного на другой край Слободы был переброшен обширный мост над озером. На необъятом еще жизнью краю Слободы, который пока был в поросшей травой руинах, должны были стоять цирк и аттракционы.
– Это макет будущего. Так Слобода будет выглядеть через пять лет, – Иларион снова поднялся на ноги. – Вы видели наши проспекты? Нет?.. Немедленно принести!
Послушник скрылся в двери.
– Не видел проспектов… – вздохнув, покачал головой батюшка.
Гортов стал послушно листать хрустящий буклет с изображенными на листах людьми в чистых рубахах и празднично разукрашенными домами, сделанными под ампир.
– Наши разработчики сейчас специальную программу делают – это бомба! Идешь по улице с телефоном, – Иларион достал айфон. – Подносишь к любому дому и выбираешь год. Например, 1650-й, – Иларион даже потыкал для вида по пустому экрану. – И появляется голограмма. Дом, точно в том виде, в котором он был, и люди, совсем как настоящие! И они будут разговаривать как живые! Можете в это поверить!?
– Нет… Да… – засуетился Гортов.
– Каково, а? – Батюшка хлопнул буклетом.
– Чудесно! Ах, как чудесно! – восклицал Шеремет, обольстительно улыбаясь.
– Представляете, совершенно живой Михаил, например, Федорович…
– Федорович, – повторял Шеремет, завороженный.
– …Романов перед вами стоит. И можно ему задать любой вопрос! Абсолютно любой!..
– …Но только если не острый, – подмигнув Гортову, договорил развеселый батюшка.
Знакомство на том не закончилось, и компания спустилась в подвал по пыльной мраморной лестнице. Всюду был альковный мрак и жар печи. Парили в полутьме расписные стены. Иларион по пути послал Гортову несколько ласковых ободряющих взглядов, и Гортов с трудом улыбнулся ему в ответ.
Старик
