меня, да сбрызни…
– Все. Хватит, успокойся, все идет нормально, – говорю я сама себе. – Ты просто устала. Устала?
И сама себя удивляюсь. Золушка никогда не устает. И никогда не теряет присутствия духа и веры в лучшее.
– Золушка!!!
Я вздрагиваю от неожиданности, и иголка выскакивает из моих рук.
– Золушка! – Опять орет средняя сестрица. – Где мое платье?
Ну, почему она никогда не может говорить нормально?
– Бегу, Лора! Оно уже готово.
Поднимаюсь к средней сестре – та стоит перед огромным зеркалом и с трудом застегивает на себе корсет.
– Опять объелась накануне, – думаю я, разглядывая ее фигуру. – А что будет, если она не влезет в платье?
– Ну что стоишь и смотришь? – кряхтит Лора, – Помоги!
…Я продолжаю стоять с платьем и смотреть на ее мучения. Стою и улыбаюсь. А она пыхтит, раскраснелась вся, как помидор. Вот бы ей сейчас этим помидором по роже заехать… Ой! Что же это я говорю-то?!
Я торопливо подбегаю к Лоре и начинаю затягивать ей сзади корсет. Ну, надо же? Не поддается! Напрасно она вчера третью порцию жареной утки с яблоками съела, так никакие занятия танцами не помогут…
Мы обе тужимся, кряхтим, пыхтим, и вдруг меня осеняет! Я упираюсь ногой в ее жирный зад и со всей силы, рывком, тяну на себя шнурки. Лора вскрикивает от неожиданности, громко пукает, крючок корсета щелчком встает на место, а я быстро завязываю шнурки и отбегаю в сторону, зажав нос. Лора остается стоять неподвижно, хлопая открытым ртом, как рыба, выброшенная на берег. А в комнате появляется стойкий запах человеческих экскрементов.
Так мы в некотором недоумении стоим несколько секунд, затем Лора приходит в себя и сдавленно шипит:
– Ты что же это делаешь, гадина?? Ты что же это себе позволяешь???
– Лора, прости! Но если бы я этого не сделала, крючок бы никогда не застегнулся!
– Как это не застегнулся, сволочь ты такая?? Всегда застегивался – а сегодня не застегнулся? Ты что это из себя здесь воображаешь? Ты вообще кто здесь такая?!
…. Лора совсем разгорячилась. Стоит, руки в боки, и орет на меня, как базарная торговка:
– Твое дело – десятое: сидеть и терпеливо ждать, пока Крестная не принесет тебе платье! А ты что творишь? Мама!!! Эта поганка меня в зад ногой пихнула!
– Что – о-о-о?!
…Мощным корветом в комнату сестры вплывает мачеха, выпятив вперед все, чем щедро ее одарила природа. Непонятно, правда, что первое вплывает в комнату: живот, огромная грудь или ее уродливый нос.
– Что? Ногой? Куда? Прямо тебе в зад?
– Да-а-а! – Уже обиженно ревет Лора.
– Ты что это, Золушка, своих пинаешь, а?! Свихнулась совсем, что ли?!
