Это только дорога. Путешествие. Не бойся.
– Дорога… Ага. Значит, я что-то такое натворил вчера, что меня в той… в той простой маленькой жизни нельзя оставлять? Да?
– Тебе нужен присмотр. Чары опасны. И, как я вижу, раз ты так восстанавливаешься, так соображаешь хорошо – тебе тем более нужен присмотр.
– …И куда вы меня?
– Пока не решили, – вздохнул Ние. – Но не на корабле же тебя снова запирать. Уж этот урок мы выучили.
– …Меня запирать не надо, – перетерпев судорогу ужаса, попросил Юм. – Я ведь… Послушный.
– Послушный, да, – вздохнул Ние так грустно, будто послушание было чем-то очень ужасным. – А еще тихий, как мышка, и молчаливый… Поэтому никто не знает, что ты думаешь… И что можешь натворить. А сейчас ты и сам этого не знаешь… Юмка. А чего бы ты хотел? Как бы ты хотел жить, где?
– Я хочу домик, – подумав, сознался Юм. – Маленький. Только не в городочке, вот как люди живут, я видел, а… Где-нибудь, где никого нету. Под большим деревом… И чтобы тихо-тихо. И ночью – светлячки. Как в сказке.
– Ты хочешь жить один-одинешенек?
– …А мне разве можно?
– Доброе утро, – сказал вошедший Дед. – Что тебе можно?
– Жить одному, – вздохнул Ние.
– Это не жизнь, – усмехнулся Дед. – Ну, не съеживайся, – он оглядел Юма и улыбнулся. – Ты просто не вполне еще здоров, потому и боишься всего. Пройдет.
Юм не выдержал, выскочил из-за стола к Деду, на мгновение прижался к нему, глубоко вздохнул под погладившей голову рукой и вернулся за стол. Снова взял чашку с молоком. Дед ведь все-все понимает. И сейчас все объяснит и расскажет: и куда, и зачем, и как надо жить дальше, и кем стать…
– Еще? – спросил Ние, когда Юм допил все молоко.
– Спасибо, – Юм помотал головой.
Ние собрал посуду и вышел, сказав:
– Я сейчас.
Юм посмотрел на Деда и улыбнулся. Хорошо, конечно, что у него вообще есть Дед. Но такой…
– Ты редкий Дед, – немножко растерянно сказал Юм, разглядывая непривычную черную, всегда исподволь тревожащую одежду Деда. И в больнице, и там в маленькой школе он чаще видел Деда в другой одежде – обычной, как у всех. А эта – такая тяжелая, черная… Как на старинной картине. В такой же он был и вчера в Храме. – И люггер у тебя такой мощный, да еще и целый крейсер есть такой здоровенный… И красивый. И сам ты весь такой… Такой, что все почему-то на пузо готовы ложиться, едва тебя видят, только стесняются. И велосипеды даришь всем детям… Но дело не в богатстве. Много силы, много власти… Я уж давно хотел спросить, кто ты, только боялся.
– Я просто твой Дед. А ты – мой внук, – он снова ласково погладил Юма по голове. – И понимаешь, мы все хотим, чтоб ты как можно больше вспоминал сам. Не надо, чтоб тебе не рассказывали другие. Даже мы. Понимаешь, ну: вот расскажем и ты воспримешь нашу оценку событий. Потом вспомнишь, как все было для тебя – и решишь,
