style="font-size:15px;"> А он… Он имя свое почти забыл, а кто он такой, почему один в Бездне, где его дом – напрочь забыл… Одному плохо, одному нельзя, потому что умереть можно… Даже просто оставаться один Юм не мог. Он не цеплялся, конечно, за Ние, если тот выходил из каюты, не плакал и не кричал – но в тишине одиночества вспыхивал и черным пламенем клубился ужас, превращался в панику, в немой крик – Юм сам не успевал уследить, как скатывался в обморок. И памперс опять опозорен. Ние и Вильгельм вообще перестали оставлять одного, поняли, что одиночество для него как смерть, отгоняли ужас – но будут ли они делать это всегда, как делал Укор?
Но вообще он стал почти хорошим. Если не обморок – то памперсы вообще не пачкал. И есть стал аккуратно. Как-то с утра взялся за книжки, стал читать сам – крупные детские буквы только немножко расплывались, и он преодолевал это сквозь легкую головную боль. Картинки, теперь понятные, заставляли его улыбаться, он обводил контуры облаков, деревьев, дворцов, людей пальцем и еще радостнее улыбался. Ние заметил это, пошептался с Вильгельмом и принес белой бумаги и какие-то цветные палочки, взял Юма на колени за стол и показал чудо. На гладкой белизне цветные палочки оставляли яркие, чистые линии, и Юм засмеялся от счастья. Какой красивый синий цвет, какой яркий красный, какой живой зеленый! Ние нарисовал много простых ярких домиков, корабликов, деревьев, а потом пересадил Юма на соседний стул, чтоб было удобнее, и вложил карандаш в руку:
– Теперь ты.
Подсел Вильгельм посмотреть, что Юм нарисует. Да что же нарисовать? Красивое? Не сразу решившись, он поднес карандашик к бумаге и поставил крохотную точечку. Синюю. Похоже на звезду, только далеко… Или на глазик… Он быстро нарисовал вокруг точки голову. Или что? А может, это… И он сделал кружок серединкой самого красивого цветка из своих снов про сказки. Сине-голубой, с лиловой кромочкой, на серебряном стебельке.
– А где он растет? – спросил Ние тихонько. Оказывается, он наклонился совсем близко. Дышал Юму в темя. Но не мешал, ждал.
Открыть ему тайну? Юм взял черный карандаш и нарисовал вокруг цветка большого и страшного зверя, чтоб охранять этот цветок у него в сердце – зверя с мощными лапами и сильными крыльями, с зубастой пастью, зоркими синими глазами и острым гребнем на спине. Тщательно закрасил, оставляя белые кружочки теплых живых звездочек внутри, нарисовал вокруг зверя синие молнии и чужие звезды, а на голове у зверя нарисовал крохотного золотого мальчика, которого еще нет на свете. Взял сразу несколько карандашиков и провел ими внизу рисунка сложную и красивую узорную ленту событий. Полюбовался и отодвинул. Узоры событий заинтересовали его вдруг цветом и логикой, он взял чистый лист и, забыв обо всем, принялся вырисовывать ковер событий.
– Не вижу смысла, – прошептал Ние. – Каракули. Но ведь дракончика-то как хорошо нарисовал.
– Не мешай
