под пшеницу, как явствует из документов, выросла вчетверо с 1560 по 1600 год, а производство зерна как будто увеличилось двенадцатикратно212.
Вице-король Веласко сделал многое для избавления индейских деревень от животных, ради того, чтобы предотвратить использование земли для выпаса скота безответственными пасторалистами. Даже права на общинные пастбища не действовали в пределах лиги (трех миль) от деревень, а выпас на стерне официально ограничили двумя «послежатными» месяцами. Однако к 1600 году, вследствие вымирания коренного населения, пасторалисты затеяли, как выразился выдающийся калифорнийский историк Лесли Берд Симпсон, «экологическую революцию громадных масштабов»213. Эта революция, если она была таковой, стала результатом появления latifundia (больших поместий), одни из которых создавались энкомьендеро, а другие становились плодами деятельности религиозных орденов. Так, иезуитская гасиенда Санта-Лусия в долине Мескиталь вызывала всеобщую зависть214.
В теории, распределяя тщательно «нарезанные» энкомьенды, испанская администрация делала все возможное, чтобы соблюсти права множества землевладельцев-индейцев. Например, Монтесума располагал исключительно крупным частным родовым наследством, полученным от отца. Но разрушения, причиненные вторжением и алчностью испанцев, покончили, по сути, с этой практикой, Кортес щедро раздавал энкомьенды и раздаривал земли своим товарищам. В первые сто лет после завоевания возникло до 850 частных испанских владений в долине Мешико215.
Частные местные владения принимались как таковые, если удавалось доказать, что они унаследованы от частных лиц в период до завоевания. Но депопуляция территории из-за массового вымирания местного населения шла такими темпами, что многие земли оставались без хозяина на протяжении месяцев.
Испанцы также стремились уничтожить все, что хоть отдаленно напоминало о былом величии Мексики. Потому запретили индейские игры в мяч, сочтя, что игроки прибегают к колдовству или к ворожбе. Заодно запретили церемонию воладор, когда индеец спускался с высокого шеста, крутясь вокруг шнура, прикрепленного к макушке этого шеста, и постепенно достигал земли. Однако и игры, и воладор выжили, несмотря на запрет. Изменилась и одежда туземцев. Ткани теперь обычно изготавливали из волокон кактуса магуэй, из хлопка и даже из шерсти. Магуэйская ткань (хенекен или сизаль) постепенно подменялась хлопком, изготовление которого было в значительной степени делом женщин (правда, иногда за прясло брались и мужчины).
В целом испанцы Нового Света, будущие criollos и местные индейцы добились удивительных достижений, стараясь удовлетворить интересы друг друга. Если забыть на время о вполне объяснимых предрассудках, можно сказать, что подобная гибкость мышления заслуживает уважения применительно к обоим народам и их культурам.
7. Сыновья конкистадоров просят слишком много
Madrastra nos ha sido rigurosa Y
